Ниенна. Благословленная Смертью. Наталья Борисовна Русинова

из раннего детства. Рядом летел Ленок, тоже растопырив в стороны ладошки – обе, целые. По другую сторону болтал ногами и заливисто хохотал зеленокожий клыкастый мальчишка, кувыркался в потоках света, щекотал толстенькие пятки смешного дворфика, летевшего впереди. Тот лягался и довольно визжал, улыбаясь во весь свой щербатый рот.

      – У меня жуб новый вылос! – прокричал маленький дворф и ринулся вперед, к возникшим прямо в пустоте сияющим воротам.

      И мальчишки вместе с вереницей других призраков, обретших яркость и плотность, скрылись за узорчатыми створками.

      А Ниенна осталась.

      – Рано тебе, девочка, – шепнул чей-то ласковый голос, и казалось, он звучал в пространстве со всех сторон. – Ты ещё достойно послужишь мне и совершишь немало деяний в мою славу. Возвращайся и помни – потом станет легче.

      А затем неведомая сила подхватила её, резко и болезненно, словно клещами, и потянула назад. И трещал мир, разваливаясь на части, и земля горела под ногами, и огонь сжигал её дотла, и кости осыпались прахом. И Ниенна плакала и кричала, но никто не слышал, ведь у неё больше не было ни голоса, ни слёз.

      И лишь слова, зародившиеся в крохотной точке разума, выходили в бушующий первородный океан, обретали жизнь и ярость, которая по силе не могла сравниться ни с чем. И летели они от края до края Вселенной, наполняя пустое пространство звуками и голосами.

      – Заразаааа… Как же больно…

      И треснувший мир вновь сросся в единое целое.

      Ниенна лежала головой на чем-то мягком, слегка покачивающемся. Теплые пальцы осторожно гладили её по волосам.

      – Очнулась? – шепнул рядом тревожный голос.

      – Просыпается, – ответил другой, прямо над её головой.

      Ниенна открыла глаза и увидела перед собой обольстительную девичью грудь, обтянутую лишь тоненькой рубашкой.

      – Однако, – пробормотала она. – Подобное зрелище – не совсем то, с чего бы я хотела начинать возвращение в жизнь, но определенно впечатляет.

      – Балда, – всхлипнула обладательница груди и обняла её ещё крепче.

      Ниенна попыталась улыбнуться и поняла, что губы иссушены.

      – Герда… – лишь шепнула она с облегчением. – Азали… Вы живы.

      – И ты жива, пташка. Это самое главное. А остальное мы преодолеем.

      Едва Ниенна открыла рот, чтобы спросить, о каких преодолениях идет речь, как раздались торопливые шаги, а затем женский визг:

      – Адептка Герда Сигердоттир! Вы зачем залезли в постель к больной, ещё и в одном исподнем?! Вы что себе позволяете, у нас приличный лазарет!

      – Тьфу, дура, – тихонько скрипнула зубами Герда. И елейным голоском ответила: – Целительница Амалия, довожу до вашего сведения, что ваш младший сын, адепт факультета боевых искусств, два года назад потерял невинность именно со мной. Не знаю уж, к прискорбию вам эта новость или к радости, но как есть. Сообщаю лишь для того, чтобы показать: ваши намеки омерзительны. А Ниенне нужно тепло, сами знаете, её необходимо греть днем и ночью, чтобы