Свадьбы и карты. Александр Петрович Пальчун

Филюк, – то припомнил обстоятельства нашего знакомства в поезде с Градополовым, вернее, с будущим моим клиентом и владельцем завода Бугорковым. Припомнил и дал себе зарок, больше никогда не разглашать свои намерения случайным попутчикам.

      Хорошо еще, что все поначалу закончилось сравнительно благополучно. Мы с Любашей некоторое время любили друг друга, и у нее, слава богу, не оказалось троих, ранее незаявленных, детей. Но потом я случайно узнал, что Бугорков сплавил мне Любашу, как бывшую свою любовницу. А вот это мне совсем уж не понравилось – и нам пришлось расстаться.

      Персик в третьем ряду

      – После нашего знакомства в астраханском кафе с Филюком, – продолжил свой рассказ Иван Густолес, – я взял его под свое крыло. Проверил его способности к картам. Учеником он оказался способным, память имел необыкновенную, руками манипулировал не хуже фокусника, а главное – легко придумывал беспроигрышные махинации.

      Мы с ним в те годы очень успешно гастролировали по стране. И до того у нас все получалось слаженно, что возникли затруднения – слава наша начала отпугивать партнеров. Все меньше находились желающие садиться с нами за стол. Тогда мы решили поменять дислокацию. Идеальным местом признали Крым, куда вместе с профессиональными игроками слетаются северяне с отмороженными головами и толстенными кошельками.

      Поехали мы под чужими именами и с фальшивыми документами. Остановились в частном отеле. Заведение небольшое, двухэтажное, но довольно уютное. Снаружи здание обложено белым ракушечником, внутри нафаршировано итальянской сантехникой, финским паркетом и турецкими коврами. Владел гостиницей сорокалетний грек Наум Алексеевич Такиходов – лысый, с черной запутанной бородищей и ястребиным взглядом. Он сразу определил нас как людей состоятельных и выделил первоклассный номер. Именно на такое впечатление мы и рассчитывали, – как же иначе привлечь внимание местной шантрапы, привыкшей обирать отдыхающих.

      Для подтверждения платежеспособности мы с Филюком на публике всякий раз появлялись с небольшим чемоданчиком-дипломатом, чернота которого бросалась в глаза на фоне пестрых футболок и пляжных тапочек. Филюк не расставался с дипломатом даже у моря. Если ему в голову ударяла блажь искупаться, то за чемоданом присматривал я. Но не подумайте, что в дипломате и в самом деле хранилось что-либо ценное. Мы до отказа набили его фальшивыми долларами, которые наштамповали на цветном принтере.

      И все у нас поначалу складывалось хорошо. Мы пощипывали местных шулеров, но случилась то, чего я опасался более всего. Все пошло кувырком из-за женщин, вернее, из-за одной из них.

      Дело в том, что всем хлопотливым гостиничным хозяйством заведовала двадцатилетняя дочка Такиходова – Ангелина. Имя это ей подходило как никому другому. Стройная, гибкая тростиночка с яркими губками и огромными распахнутыми глазами. Так что не удивительно, что неустойчивый в этом отношении Филюк воспылал к ней горячими чувствами более чем к карточной игре. А это пагубно сказывалось на нашем бизнесе.

      Что мне оставалось?

      Я