Любовь к жизни. Екатерина Савина

прессы, то пускай так и считает дальше. Хотя я эту самую желтую прессу уже с год в руки не беру. Не объяснять же мне Вите, что не только точно знаю о существовании черного колдовства, но не раз сама сталкивалась с представителями этого рода потусторонних искусств.

      А Степаниду эту все-таки разъяснить надо. Судя по Витиным рассказам о ней, из которых вполне можно почерпнуть необходимую информацию, не такая уж и безобидная шутница эта Степанида.

      – И все-таки, – осторожно проговорила я, – как ты сам считаешь, Витя, в Степаниде и правда пристутствовало что-то потусторонее, или это все ловкие фокусы, которые можно – в принципе – объяснить с научной точки зрения.

      Витя надолго задумался.

      – Да черт его знает, – ответил он наконец, – вообще-то, что-то такое… необычное в Степке было. И знаешь… Это меня очень раздражало. Всегда ведь бесит то, чего не понимаешь, правильно?

      – Н-ну… не всегда. Хотя – да. Да-да, Витя, ты абсолютно прав.

      «Н-да, правильно я поступила, что не призналась Вите в своих паранормальных способностях, – подумала я, – он, оказывается, из тех людей, которых бесит все неведомое и непонятно. Это плохо, вообще-то… Но ведь – он бизнесмен, человек трезвый и рациональный. И… И – что совсем немаловажно – я его люблю. И он меня любит. Так что – я думаю – пока мне не стоит открывать ему глаза на то, чем я отличаюсь от других людей. Посмотрим, как у нас дальше сложаться отношения. Все-таки, наверное, не зря говорят люди – стерпится, слюбится»…

      – Вообще-то… – неохотно проговорил вдруг Витя, – я чувствовал в ней силу. Только не хотел в этом признаваться ей, и тем более себе. В жизни ведь, как в бизнесе – только признайся, что ты слабее и тебе немедленно сожрут. Так ведь?..

      Он посмотрел на меня и, видимо, что-то такое разглядел в моих глазах, потому что сразу рассмеялся и обнял меня за плечи.

      – Что ты вдруг погрустнела? – прошептал он мне на ухо. – Глупости я болтаю, да? Глупости, конечно. Ты меня не слушай, пожалуйста. Тут за день так навертишься, что в голову всякая ерунда лезет – сил никаких нет.

      Он вдруг осекся, как будто в голову ему пришла очень важная мысль, отодвинулся и снова посмотрел мне в глаза – очень-очень внимательно.

      – Слушай, – проговорил он, – так ты этот разговор завела – о Степаниде – из-за своих еженощных кошмаров, да?

      – Если честно, да, – призналась я.

      – Вот так здорово! – захохотал Витя. – Так значит, ты думаешь, это Степка на тебя ужасные сны насылает, чтобы отвадить от меня. Типа – из ревности, да?

      Он вдруг перестал смеяться и посерьезнел.

      – Вообще-то, она злопамятная была – Степка, – задумчиво проговорил он, – и какое-то… странное удовольствие находила в пакостях своих… Так что – вполне может быть. Только…

      Не договорив, Витя поднялся на ноги и потянулся.

      – А чего зря лясы точить? – весело подмигнул он мне. – Вот сейчас поедем к Степке и сами все узнаем. Из первых рук, как говорится. Если правда все то,