Снежная девочка. Хавьер Кастильо

Мирен… Я просто не могу больше… – его голос надломился. – Я не могу… Каждый год, когда приближается этот день, я говорю себе одно и то же: «Давай, Аарон, в этом году ты улыбнешься хотя бы раз на День благодарения. В этом году ты встретишься с Грейс и вспомнишь, какая у вас была замечательная семья». Я проговариваю это перед зеркалом, когда просыпаюсь, но как только думаю о ней и обо всем, что мы потеряли, обо всем, что ждало нас впереди и так и не случилось, о каждой… о каждой улыбке, которую мы не увидели, – я не могу этого вынести.

      Мирен только щелкнула языком, наблюдая, как он плачет, но через несколько мгновений не выдержала.

      – К черту, – бросила она, положила руки на руль и нажала на педаль газа.

      – Отвезешь меня домой? Мне нужно поспать.

      – Я разговаривала с Грейс.

      На этот раз застонал Аарон.

      – О чем?

      – Она звонила тебе весь день, а ты не брал трубку. Потом Грейс позвонила мне, чтобы спросить, не знаю ли я, где ты. Она была сама не своя. Этот день бередит чувства и вскрывает старые раны.

      Аарон посмотрел на Мирен. Ее голос звучал серьезнее, чем он помнил. Деловой вид девушки и почти отстраненный взгляд лишь сильнее укрепили то чувство, которое он всегда испытывал к ней: Мирен была слишком холодна.

      – Когда ты позвонил, я, разумеется, с ней связалась. Перезвонила и рассказала, где ты, и она попросила, чтобы я немедленно привезла тебя к ней. Что-то срочное.

      – Не хочу, – тут же отрезал Аарон.

      – Это не обсуждается, Аарон. Я обещала Грейс. Сказала, что привезу тебя лично.

      – Ты с ума сошла, если думаешь, что я готов встретиться со своей бывшей женой в день рождения Киры. Сегодня я меньше всего хотел бы быть рядом с ней.

      – Мне все равно. Я должна отвезти тебя. Это пойдет тебе на пользу. Вам обоим тяжело. Только вы двое понимаете, что переживает другой. Грейс тоже нуждается в том, чтобы кто-то о ней позаботился. Ей было так же плохо или даже хуже, чем тебе, но она при этом не напивается и не воюет со всем миром.

      Аарон ничего не ответил, и Мирен восприняла это как знак согласия. Она выехала с территории полицейского участка двадцатого квартала по Западной 82-й улице и вскоре спустилась до берега реки Гудзон. По дороге на юг Мирен молчала, а Аарон с отвращением смотрел в окно на город, который так любил. Позади остались счастливые годы: карьерные взлеты, игры на заднем дворе, ласковые поглаживания живота Грейс в ожидании рождения Майкла. Все это исчезло вместе с белым воздушным шариком, улетевшим в облака.

      Вскоре они уже пересекали тоннель Хью Л. Кэри, соединяющий под водой Манхэттен и Бруклин, но на другом берегу замедлились. Им то и дело приходилось останавливаться на бесконечных светофорах. Аарон несколько раз пытался завязать разговор, но Мирен отвечала односложно. Со стороны могло показаться, будто ее раздражает необходимость тратить на него время в День благодарения, но на самом деле она хотела воздвигнуть барьер между собой и делом Киры – делом, с которым она срослась и никак не могла разъединиться.

      Добравшись до Дайкер-Хайтс, квартала частных домов с уютными задними двориками, один