Секрет старинного дневника. Келли Оливер

[6], пока я не сдалась и не впустила его.

      – Что там говорится? – тут же спросил он, плюхнувшись на мою кровать. Они с Фредди уставились на меня в две пары глаз.

      Я сидела на полу, прислонившись спиной к кровати, и осторожно переворачивала страницы.

      – Когда Линкойя Джексон это писал, ему было шестнадцать лет. Он был подмастерьем, то есть помощником, у шорника, первого хозяина здания пекарни. – Я перевернула ещё одну страницу. – Мне кажется, он спрятал золото.

      – Золото! – Хрустик стал прыгать по моей кровати, как кенгуру. Фредди сердито запищал, взлетая на матрасе, словно картофелина на батуте.

      – Вот послушай, – и я прочитала из дневника: – «Мама дала мне золото…» м-м-м… тут не могу разобрать. Но вот потом: «…на всякий случай, если со мной что-то случится, я нарисовал карту, чтобы это сокровище не было утрачено навсегда».

      – Ура! – Хрустик в восторге принялся теребить Фредди. – А сколько стоит сокровище?

      – Понятия не имею. Но если мы найдём золото, то спасём пекарню.

      – А я думал, ты детектив, занимающийся поиском домашних животных, а не золота. – Хрустик встал на колени, сложив руки на груди и по-собачьи высунув язык. Фредди быстренько залез ему на голову.

      Ну почему я каждый раз пускаю этих обормотов к себе в спальню?

      – Детектив изучает улики. Головоломки, символы и числа в этом дневнике – тоже улики.

      – И какие это улики?

      – Как твои загадки. – Загадки Хрустик обожает. Вот и недавно он заставил меня разгадывать целую кучу загадок – в связи с последним расследованием.

      – Я люблю загадки!

      Как будто я не знаю. Я продолжала листать дневник, пока не наткнулась на страницу с целыми тремя загадками.

      – Вот, специально для тебя. – Я протянула брату книгу. – Что скажешь?

      – Они трудные. – Он сосредоточенно нахмурился. Я забрала у него дневник и прочитала первую: «Я стою у жизни в конце, с эпитафией на лице».

      – Это что значит? – Хрустик спрыгнул с кровати и подсел ко мне на полу.

      – У жизни в конце, – повторила я. – Наверное, это смерть. – Я смотрела на загадку. Что-то там… на лице?

      – На часах? – предложил Хрустик.

      – У часов циферблат! – Я напрягла мозги. Хрустик принялся перечислять, загибая пальцы:

      – Люди, монеты, аргументы, гвозди…

      – У гвоздей головка, а не лицо. И при чём тут аргументы?

      – Папа говорит, не принимай за чистую монету всё, что написано на лице.

      – Ладно, – я устало покачала головой. Иногда я думаю, что у моего брата в голове точно не хватает каких-то винтиков.

      Стук в дверь захватил меня врасплох. Не успела я ответить, мама уже вошла.

      – Это что? – Она указала на книгу.

      Эники-беники! Только бы она не отняла у меня дневник, ведь тогда придётся искать способ вернуть его обратно.

      – Мы нашли его в стене пекарни, – тут же выдал всё Хрустик. – В ней карта с кладом.

      – На вид старинная. – Мама протянула руку, и я отдала