Золотой раб. Пол Андерсон

крайней мере с быком можно было сразиться.

      – Понятно.

      Она нашла стул и тоже села, поставив локти на колени, глядя на свои сложенные руки.

      – Как тебя зовут? – спросил он.

      – Фрина.

      Хотя для него это не имеет смысла, она в глубине души была рада, что не услышит насмешливые ссылки на профессию ее исторической тезки; почему никто не вспомнит, что первая Фрина была натурщицей Праксителя, и не забудут обо всем остальном? [Фрина (IV век до н. э.) – знаменитая греческая гетера, любовница и натурщица Праксителя. – Прим. пер.]

      – Я Эодан, сын Боерика. Ты римлянка?

      Она вздрогнула, увидела его горящие глаза и слегка рассмеялась.

      – Зевс, конечно, нет! Я гречанка. Рабыня, как ты раб.

      – Рабыня, с которой хорошо обращаются, – улыбнулся он. Он опьянел – не очень, но достаточно, чтобы забыть об осторожности, которой научился в загоне работорговца.

      Она рассердилась. Ее обидело, что он смеется, когда она предложила ему помощь. И она сказала:

      – Ты так смел, что можешь сражаться со мной языком?

      Он сдержался, сидел, почесывая косматый подбородок, и она почти видела, как в его голове поворачиваются мысли. Наконец он с усилием почти грубо сказал:

      – Ты права. Я говорил нехорошо.

      – Все в порядке, – сказала она, сразу смягчившись. – Думаю, я понимаю. Ты ведь был свободным человеком. Царем, говоришь?

      – У нас… у нас нет царей, – сказал он. – Не в том смысле, в каком вы употребляете это слово… как я слышал. Но да, я был свободным человеком.

      Дождь застучал по крытой плиткой крыше. Огонь затрещал, дым попал в глаза Фрине, она закашлялась и набросила плащ. Эодан смотрел на нее.

      Она знала этот взгляд. Каждая женщина в римском мире его знает, хотя высокородные не обращают внимания. А вот девушка рабыня должна обращать. Взгляд мужчины, который месяцами и годами не знал женщины. Ему повезет, если сможет урвать торопливый момент на соломе в праздничный день. Наказание за нападение на ценную собственность женщину – смерть, если хозяину не все равно (Фрина сомневалась, чтобы Корделии было не все равно)… тем не менее кто-нибудь отчаянный может схватить ее ночью. Бывая на вилле, она старается не отходить от нее.

      Она быстро сказала:

      – Я слышала, хозяин Флавий рассказывал, что был пленным у вашего народа четыре года.

      Эодан рассмеялся, глубоким смехом из полных легких, но мрачным.

      – Флавий был моим рабом.

      – О…

      Она поднесла руку к губам.

      А он продолжал смотреть на нее. Она невысокая, но гибкая, с хорошей фигурой. Простое белое платье падает на длинные стройные ноги, касается изгиба бедер и талии, обтягивает маленькие твердые груди. Волосы синевато-черные, собраны на стройной шее и перевязаны лентой. У лица нет классических линий; возможно, это, а также то, что в присутствии мужчин римлян она старается быть незаметной, объясняет, почему в двадцать лет она еще девственница. Но не один пораженный любовью раб пытался восхвалять ее темно-фиолетовые глаза с длинными ресницами под