Умм, или Исида среди Неспасенных. Иэн Бэнкс

надеть шляпу, чтобы не напекло голову. Я проплыла вдоль вереницы огромных глухих пакгаузов, во время отлива миновала Аллоа и сделала передышку, чтобы подкрепиться наанами и стови, запивая их водой из бутылки. Днем с запада подул свежий ветер, который подгонял меня вниз по течению, мимо гигантской электростанции, в сторону моста Кинкардин. С новыми силами орудуя лопаткой, я держалась южного берега, скользкого от ила и грязи. На северном берегу находилась еще одна электростанция, а по правую руку теперь возник нефтеперерабатывающий завод в Грейнджмуте: его дым, пар и огненные вспышки плыли по ветру, указывая путь на Эдинбург.

      Когда мне было шестнадцать, я уже гостила у Герти Поссил в Эдинбурге, и по крайней мере этот пункт маршрута был мне знаком. Другое дело – Лондон. Этот город как магнитом притягивает и юных ласкентарианцев, и рядовую шотландскую молодежь; в свое время Лондон поманил к себе мою кузину Мораг и брата Зеба, а также других членов Общины, в том числе и моего родного брата Аллана, тоже подававшего некоторые музыкальные надежды. Он отправился в Лондон с двумя однокашниками из агропромышленного колледжа в Сайренсестере, куда его послали изучать управление сельским хозяйством. Впоследствии он не распространялся об этой поездке, но, по моим наблюдениям, болезненно переживал, что не сумел пробиться в большом городе. Насколько мне известно, в Лондоне он играл на синтезаторе в какой-то рок-группе, но его звездные амбиции не принесли ничего, кроме унижения, и он вернулся с твердой верой, что его место, его работа, его судьба – здесь, с нами, в Общине, откуда нет смысла стремиться к этому исполинскому скопищу бесчеловечности, к эпицентру хаоса, к городу-палачу мечтаний и надежд.

      Время тянулось медленно; я все так же сплавлялась по бурной воде, изредка давая отдых ноющим рукам и меняя положение, чтобы унять боль в спине, мокрой от брызг. Впереди, милях в десяти, показались два больших моста, и у меня зашлось сердце: до Эдинбурга оставалось всего ничего. Сжав содранными в кровь ладонями весло-лопатку, я прибавила ходу.

      Хотя путешествие становилось все более трудным и мучительным, я говорила себе, что это пустяки по сравнению со вторым рождением, которое пережил мой дед сорок пять лет тому назад.

* * *

      Ростки нашей веры пробились во мраке ночи, когда на острове Харрис, что лежит в архипелаге Внешних Гебридских островов, свирепствовала буря.

      Это произошло в последний час последнего сентябрьского дня 1948 года, во время первого осеннего шторма; под покровом темноты ветер с Атлантики гнал волны к скалистому берегу. Дождь, смешиваясь с брызгами соленой воды и бахромой пены, уносил далеко в глубь острова привкус моря, а волны с оглушительным грохотом рушились на песок и гранит.

      В разбитом фургоне, спрятанном в дюнах, подальше от бесконечной, неприветливой береговой полосы, при свете ароматической свечи сидели, крепко обнявшись, две испуганные азиатки; они слушали, как бьются волны и ревет буря, как дождь барабанит