24-. Двадцать четыре минус. Стихи. Вадим Майданов

dero

      Вадим Майданов, «Двадцатьчетыре минус»

      «Посторонний я…»

      Посторонний я:

      по

      сторонам

      щурясь, тихо-хитрО

      наблюдаю:

      город —

      беглый языческий храм,

      вместо хора тут

      вздор попугаев:

      ритуальных, как заговор,

      слов

      люди службу несут

      (вместе с телом

      ежеличным

      во власть Никого)

      божествам,

      в которых

      не верят.

***

      Summertime

      Ночь пригладила ветренный шум,

      как котёночка беглого белого.

      Я заснуть не могу – не хочу!..

      Тётя Ночь, спой мне колыбельную…

      Негритянка споёт мне о том:

      время лета пришло – не закончится

      дождик солнца и море цветов,

      сон-любовь, а не гроб-одиночество.

      Пой старушка, я помню слова,

      и тебе шепотком подпеваю я:

      «Мальчик милый, не плачь – «don’t you cry!»,

      жизнь вокруг, как собака страшна, но,

      однако,

      большая

      и славная!»

      «Он погибает в общаге…»

      Он погибает в общаге,

      где в коридоре – бесы,

      мальчик застрял в плотине

      собственных измышлений

      в камере-комнате полной

      углекислого леса:

      дым сигареты ветвится.

      К стенке прикован тенью,

      он задыхается тем, что

      сам же себе надумал:

      «Люди скучны как звёзды,

      я тут один как точка!»

      Пишет письмо-ученье

      племени тумба-юмба.

      Чтобы «и жили как были»,

      чтобы сожгли листочек,

      автору нужный как тазик —

      ёмкость для кровопусканья,

      чтобы понизить давленье

      или покончить с собою.

      Он умирает, боится,

      что завтра на этом диване

      кто-то другой проснётся,

      но снова от той же боли.

      16 августа 2013

      «Куда мне до вас…»

      Куда мне до вас,

      спешащих на поездах

      далёко,

      чтобы остаться такими же

      одинокими.

      Я вскрываю консервы памяти

      на закуску —

      выпиваю, любуюсь деревьями,

      окнами.

      И не хочется никуда-никуда,

      только выйти на связь.

      Ввод пароля и логина.

      Электронная эпистолярия

      усугубляет

      градус разлуки

      с той, что

      уехала, арендовав мою голову.

      «Прощай, родная!..»

      Прощай, родная!

      (Боже!)

      Да… Пора… До встречи.

      (Прости меня, мне стыдно

      за то, что не с тобой

      поеду,

      а туда, где томно тёмна речка

      проходит через город

      вдоль сизых берегов,

      где серые заводы-монстры

      сирых честных

      под вечер обращают

      в психов и пьянчуг.

      Там оборотни – все, кто

      оправдался местом

      существованья —

      воют на мечту-луну.

      С тобой же я – лунатик:

      светлый и безумный,

      и невесомо (с) вечен

      смотрю тебе в глаза.

      Мне стыдно,

      страшно даже,

      обратно в мир подлунный —

      на Землю возвращаться,

      в берлогу, где нельзя

      быть дураком влюблённым.

      Там я в данной роли

      наивного пустого

      подателя надежд.

      Меня растят как жертву,

      оборотень-бройлер,

      хотя не ожидают,

      что вырастет медведь)

      «Вечер…»

      Вечер

      похожий

      на утро перед отъездом.

      Ветер прохожий.

      Ясно и тихо,

      и нету

      ни