Выключатель дня. 2003. Александр Андреев

утренней ленью асфальту,

      Ни ветер, что крутит прощальное сальто

      Бежавших из города белок,

      Ни щётки безжалостных стрелок.

      1995

      СУМАСШЕДШЕЕ ЛЕТО

      Сумасшедшее лето пуховой подушкой

      Навалилось на город холодного сна.

      Раскалёнными ядрами солнечной пушки,

      Утоптавшей асфальт, вбита в землю весна.

      Мне не нравится быть соучастником казни,

      Но куда убежишь, если Кеплер был прав?

      Только редкая тучка беззлобно поддразнит,

      На мгновение волю у солнца украв.

      1996

      РЯДОМ С АСФАЛЬТОМ

      Рядом с асфальтом, как правило, есть трава,

      В этой траве – тропка, и только там

      Можно, сбежав от солнца, искать слова,

      Музыкой дня впитавшие светлый гам,

      Чтобы в одном аккорде слить шум машин

      С шорохом листьев под лапками двух ворон,

      Чтобы проспекта осоловелый клин

      Ткнулся июньским сном в соловьиный клён.

      1996

      СТРАННАЯ ТЕНЬ

      Странная тень стала вестницей холода:

      Дождь сполоснул запылённое лето,

      Смыл одуванчиков майское золото

      Ртутными пальцами белого света,

      И размешав, словно в баре у Вацлава

      Фрукты с мороженым в ёмком бокале,

      Плещет к стопам, разубрав померанцево,

      Странную тень в бледноватом овале.

      1996

      АЛТУФЬЕВО

      Тот, кто первым решил запустить метро

      В этот дикий край, заслужил признанье

      Безлошадного автора, чьё перо

      В час луны черно, что кагор в стакане —

      Уравненье тьмы: даже белый лист,

      Распластавшийся словно бурсак под розгой,

      Норовит потемнеть под чуть слышный свист

      Спящих рядом в комнате. На громоздкий

      Деревянный стол опершись локтём,

      Вспоминаю дом, но не номер дома.

      Сквозь квадратный чёрный окна проём

      Исчезаю в ночь, где мне всё знакомо.

      1996

      БРОДЯГИ ОКТЯБРЯ

      Едва лишь перекрёсток оказался позади

      И тихо захрустела под ногой сухая ветка,

      Бродяги октября остановились посреди

      Желтеющей поляны, словно мятая салфетка

      Оставленной богами на покинутом столе,

      Где в чаше тополей плескалось небо недопито.

      Под сбившимся платком на молча зябнущей земле

      Двумя рядами ямок пели прошлое копыта.

      1996

      НОЧЬ НА ВТОРОМ

      Ночь на втором этаже

      Уступает себе ж на шестом

      Суетной кромкой двора,

      Норовящей пролезть по балкону,

      Кошкой, орущей с утра,

      Непривычкой к невнятному тону

      Трущего стёкла стволом

      Тополя на вираже…

      1997

      НЕЧЁТНАЯ СТОРОНА МИЧУРИНСКОГО

      Надгробные кресты подъёмных кранов

      Над склепами воздвигнутых домов

      Хвост века расплеснут поверх стаканов

      По глоткам