Магистр ордена Черный орел. Книга первая. Радомир Велесич

а между всем этим убористый витиеватый почерк писца, видимо, отвечал на все ее заданные и не заданные еще вопросы.

      Так, более чем на месяц, Арамина почти исчезла из поля зрения своего наставника. А если и заходила к Сэнджелу, то неизменно в сопровождении учебника по анатомии и только для того, чтобы узнать, что означает то или иное определение.

      – Теперь я поняла, – возвращая книгу, сказала Арамна, когда первые пять глав, как впрочем и остальные разделы, касающиеся простейшей хирургии, были, наконец, тщательно ею изучены.

      – Тогда вернемся к обучению, – с облегчением вздохнул Сэнджел.

      – Мы остановились на основах управления стихией огня, – учтиво напомнила девочка, усаживаясь за большой письменный стол.

      – Радует, что ты не забыла.

      Арамина довольно улыбнулась и принялась внимательно слушать.

      Однако, по окончании урока она не спешила уйти, как бывало обычно, но немного смущенно и заинтересованно посмотрела на книжный шкаф в нише между окон.

      – Он в твоем распоряжении, – проследив за ее взглядом, произнес Сэнджел. – Читай, если есть желание.

      Глаза Арамины сначала удивленно расширились, ведь раньше ей строго-настрого запрещалось самой брать какие-либо книги, потом губы растянулись в счастливую улыбку, а в следующий миг девочка уже бросилась к Сэнджелу и, обняв и прижавшись к нему, зашептала:

      – Я буду читать очень осторожно, очень-очень!…

      Сэнджел, не ожидавший подобной реакции, взял девочку за подбородок и, повернув к себе ее лицо, посмотрел в сияющие неподдельным счастьем совсем еще детские глаза.

      ***

      Знакомство Арамины с книгами по естественным наукам изрядно упростило жизнь Сэнджела. Теперь, задавая очередной вопрос, она интересовалась не ответом колдуна, а тем, как называется книга, где этот ответ можно найти. Сэнджела это крайне радовало, пока девочке не исполнилось пятнадцать лет.

      И все началось вновь. Все чаще стали возвращаться капризы, появляться непонятные обиды, апатии. А несколько дней подряд в каждом месяце Арамина неизменно запиралась у себя в комнате, не желая никого видеть. Это начинало пугать. Но Сэнджел не желал, хотя, на деле, скорее всего, просто боялся, вмешиваться.

      На дворе стоял, как всегда в этой местности, дождливый сентябрь. Небо заволакивали серые грозовые облака. Но самая большая гроза разыгрывалась не на улице, а в замке. И имя ей было – Арамина.

      – Она опять заперлась у себя в комнате, – произнес Кевил, наблюдая, как его сын завтракает в гордом одиночестве. – Не хочешь спросить, почему?

      – Мы, по-моему, уже обсуждали этот вопрос, – устало ответил Сэнджел, ковыряясь в тарелке с гречневой кашей, сваренной на молоке. – Она не желает объяснять, что происходит.

      – Да, но я же не предлагаю спрашивать у нее, почему она заперлась в своей комнате, – лукаво прищурился призрак.

      Сэнджел удивленно приподнял правую бровь, оторвавшись от тарелки, всем своим видом требуя объяснений.

      – Я заглянул к ней сегодня утром…

      – Ты, кажется, еще в прошлом месяце