Рапух. Татьяна Культина

пером. Свет – это сила. Но если внереалу некому поведать сны, он слабеет. Еще бывает, что человеку некогда рассказывать наши сны, ну или просто лень. Тогда внереалу приходится искать кого-то другого».

      Я обрадовалась:

      – То есть, если я буду стараться, ты останешься со мной навсегда?

      «Мы не слуги людям, Ганна! – охладил мой пыл Рапух. – Если я найду кого-то, умеющего рассказывать сны лучше, и он откликнется, я имею право сменить человека. Или же просто захочется полетать…»

      – Получается, что все держится на личных пристрастиях? – разочарованно протянула я.

      Рапух не стал меня обнадеживать.

      «Можно сказать и так», – услышала я в ответ.

      – Рапух, а зачем тебе так нужна эта пещера? Что там?

      Внереал не ответил. Я поняла, что на сегодня разговор закончился. Пристегнула уже набегавшуюся вволю собаку на поводок и повернула к дому.

      Предзакатные сумерки. Пыльная дорога. За ближайшим саманным домом видны барханы. Бедно одетый старик ведет в поводу ослика. Видно, что они оба очень измождены. Откуда-то из кустов взлетает на крышу стоящего у дороги питейного заведения шикарный зеленый фазан. Тут же два толстосума, едущие мимо, вдруг решают выпить и останавливают коней.

      Средняя Азия. Старенький ослик. Жара.

      В узком арыке, купаясь, визжит детвора.

      Рядом корчма у дороги. В ней – два богача.

      Смотрят на ослика и старика, бормоча:

      – Да… И за что только любит таких вот народ?

      Он же живет одним днем! Только песни поет!

      – Этот несчастный осел – его дом и добро…

      Да еще носит на шее фазанье перо…

      – Эй, ты подай-ка, корчмарь, ему хлеб и вина!

      Да позови старика. (Как же бедность страшна…)

      Может, уже подойдет он, поклонится нам?

      Эй, расскажи-ка нам притчу, Ата Хайям…

      Третья пещера заставила нас с Рапухом спускаться с немыслимой верхотуры, прыгая по-козлиному по не вызывающим никакого доверия уступам. Хорошо еще, что кто-то удосужился привязать за ютящиеся на них кривенькие ракиты веревку. Иначе бы я просто не смогла осуществить наполеоновские планы внереала.

      Как только я ступила на камень, изображающий из себя порог, Рапух начал пританцовывать у меня за ухом.

      «Я чувствую! Да! Идем, Ганя, идем уже, ну чего тянешь…»

      Несмотря на все попытки внереала продинамить мою, выработавшуюся уже, методику, я достала из рюкзака шпульку капрона и, как всегда, прикрепила конец у входа за ветку.

      На этот раз, чтоб не бегать за пером, я привязала его за ость ниткой к петле куртки. Так и мне было спокойно, что его не сдует ветром, и Рапуху не нужно сидеть в душном и тесном кармане.

      Коридор то сужался, то расширялся. Иногда потолок уходил настолько высоко, что терялся из виду. Мы шли уже минут двадцать. Мне даже пришлось достать вторую шпульку и привязать нить к концу первой. Через пару минут впереди послышался плеск воды.

      – Рапух, что там с твоими снами? Может вернемся, пока не утонули? – с опаской осведомилась