Грехи семи добродетелей. Moon Maiden

выглядел, как хищник, поджидающий свою добычу. Из-за его позы воротник рубашки небрежно торчал, что просто меня раздражало, как творца искусства. Я проигнорировала вопрос парня и резко со стуком опустила карандаш на подставку мольберта. Недовольно вздохнув, обогнула холст и направилась в сторону парня, дабы убрать бросающийся в глаза недостаток одежды. Парень явно не ожидал такой реакции от меня, поэтому быстро выпрямился и задрал подбородок.

      – Юджин, ты можешь сидеть в одной позе, а не делать вид, что у тебя одном месте рой пчел. – Выпалила я, так как ненавидела, когда мне осложняют работу, и при этом тянулась руками к воротнику.

      Парень замер и прищурился. Потом медленно повернул голову в мою сторону. Так близко я еще не видела его глаза и лицо в целом. Оно было просто идеального склада, начиная от подбородка, заканчивая прической. Длинные ресницы были темнее и выделялись на фоне блондинистых волос и бровей, а разрез обоих глаз был продолговатой формы. Я узнала запах мяты с нотами апельсина и чайного дерева, от чего сама застыла как вкопанная. Этот момент было сложно описать, но мне показалось, что Юджин не такой, каким хочет казаться на первый взгляд. Пусть у всех есть серые оттенки в душе, но и голубизна его глаза говорит о какой никакой человечности.

      По крайней мере, я хотела увидеть там внутри человека.

      – Думаю все уже в порядке. – Закрыв глаза, нарушил мое оцепенение заказчик.

      – Извини, Юджин … я задумалась. – Отшатнулась я и поспешила отойти к мольберту, чтобы хоть как-то скрыть смущение и красноту лица.

      – Я знаю, что у меня красивое имя, хватит его повторять. – Бросил собеседник, пока усаживался уже в более комфортную позу, на что я закатила глаза.

      Прошло, по меньшей мере, часа два, как примерный набросок был почти готов. Оставалось подчеркнуть прическу, и на сегодня все. Я выглянула из-за холста и посмотрела недовольно на макушку Дарвуда. Бросила от усталости: «Тьфу, ты!».

      – Ты мне так картину заплюешь, своим недовольством. Знаешь, будет не очень приятно, когда я буду вспоминать этот момент, что если не в реальности, так хоть в иллюстрации я получаю твой плевок. – Забавно остроумничал тот.

      – Ты растрепал себе всю шевелюру! – Я снова вылезла из-за мольберта и пошла в сторону сидящего парня.

      – Ягнёнок, не смей стоять выше меня и так высокомерно смотреть, даже когда пишешь мой портрет. Это моя роль. – Выдал тот без намека на шутку.

      Мое лицо сморщилось от нарциссизма оппонента. Слишком много самолюбия было в его речах, даже чересчур. Даже уши вяли постоянно слышать поток подобных фраз.

      – О чем ты? Я не понимаю. – Я запустила руку в волосы, держа в зубах карандаш, который потом закрепила за ушной раковиной.

      – Меньше слов больше дела. Принеси лучше мне стул повыше, можно из столовой. Барный. – Со скучающим видом уточнил тот.

      Вот наглый и самовлюбленный эгоист!

      – Я не твоя прислуга, Юджин, а художница. – Без капли сомнения сказал твердый голос, когда