Юность. Автобиография… почти. Книга вторая. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон». Илья Андреевич Беляев

не почувствовав, я успокоился и признался в правоте всех своих мыслей. Что ж, поживем – увидим. Все еще только начинается. Может, она и изменится, ведь за два дня, как известно, ничего не решается, хотя нашей дружбе то обстоятельство, что мы не виделись почти полгода, может существенно помешать.

      – А что ты там про Ольгу говорил? – спросил я. – Это наша Подчечуйкина?

      Как вспомню ее голос и улыбку – такой смех пробирает, прям, как будто вчера ее видел. Стоп! Я же вчера ее и видел!

      – Какая Подчечуйкина? Разве наша «чешуйчатая» здесь живет? У нас же две Ольги. Как раз вторая тут и обитает, ну, в смысле не в трамвае, а недалеко от рынка. Вообще-то ты ее должен знать. Она, по-моему, пришла еще тогда, когда все кругом ломалось и превращалось в хлам. Ее Верка привела с еще одной подружкой. Вспомнил?

      У меня что-то давно крутилось в голове, но найти нужную ниточку и потянуть за нее я так и не сумел, и поэтому лишь покачал головой.

      – Ну, у нее еще фамилия такая оригинальная – Микробная!

      – Ах, Микробная! – наконец прозрел я. – Конечно, я знаю такую.

      Теперь-то я вспомнил, что это за девчонка. Она пришла в цирк как раз почти перед самым закрытием «Дела о тараканах». Написать бы все это, да подкинуть Хичкоку, вот бы он обрадовался, а то его «Тайна замка с привидениями» второй год в книжных магазинах валяется. Могу поспорить, ее уже весь город прочитал. К сожалению, писать мне некогда, да и какой из меня писатель? Я же двух слов по нормальному связать не могу, а тут такие события описывать, к тому же во всех подробностях! Нет, это дело не для меня, пусть кто-нибудь другой старается, а я, со своей тройкой по русскому языку и литературе в сторонке посижу и за всем этим творчеством понаблюдаю.

      – Так ты про нее совсем ничего не знаешь? – прервал мои мысли Кеша.

      – Да пока вроде ничего конкретного, – пожал я плечами.

      – У-у, отсталый человек!

      – А что, я разве что-то должен знать?

      – Кликуху ты ее точно знать должен. Она редкостная, но легко запоминается. Мы ее прозвали «Полировкой».

      – Кем? … э-э-э, чем?

      – «Полировкой», ну лаком таким, что столы кроют. Дошло?

      – А почему именно этой самой?

      – А как же иначе? Она же у себя дома все лаком покрывает, начиная от ногтей и заканчивая кинескопом телевизора, ручками и стирашками. Да она сама рассказывала, что в детстве подобное творила.

      От удивления я покачал головой и произнес:

      – Во дает, а вроде нормальной казалась!

      – Куда там, взглянешь на нее – прямая как доска, а уже тринадцать лет было. Вон в моем доме, в соседнем подъезде деваха живет, так по ней не скажешь, что тринадцать. На все восемнадцать тянет. Да зачем далеко ходить, взять, к примеру, мою сестру! У нее все всегда при…

      – Хватит! – остановил я его рукой. – Я понял, и нечего мне рассказывать все дословно, не из Африки же приехал!

      Мальчик обиженно посмотрел на меня, как будто ему не дали досказать что-то важное и, замолчав, уставился в окно.

      Я его совершенно не узнавал. Кто это передо мной? Колошин Иннокентий или его