Давай поспорим?. Дарья Белова

все? Успокоилась? – нежно спросил Рома.

      – Кажется.

      – Тогда пойдем. Вату тебе сладкую куплю, хочешь?

      – Хочу.

      Мы обошли практически все аттракционы. Рома купил мне сахарную вату аж два раза. А потом мы перекусили в каком-то местном вагончике бургерами и картошкой фри. Как влюбленные подростки, играли в гляделки пока ужасно аппетитно, но не совсем аккуратно, откусывали сочный бургер и макали картошку в соус.

      А потом было оно. То, что я заготовила напоследок. Когда на улице уже начнет смеркаться, а фонари зажгутся вдоль дорог. Мигающее освещение аттракционов и неоновые вывески указывали нам на то, что наступил вечер. Романтичный летний вечер.

      – Нет! – категорично заявил Рома.

      – Что нет?

      – Я туда не пойду, – практически безапелляционно.

      – Почему?

      – Потому. Просто не пойду. Хочешь еще вату? – пытается отмахнуться от темы.

      – Если я еще раз съем вату, я буду похожа на сахарное облачко.

      – Такое же сладкое и липкое?

      – Такое же толстое и розовое. Идем. Вон конец очереди.

      – Настя, – первый раз позвал он меня по имени, – я туда не пойду.

      – Рома, колесо обозрения – самый безобидный аттракцион, на котором мы были.

      – Оно… оно очень высокое.

      – Да, самое большое в городе.

      – Твою ж мать.

      – Рооома, – наверно я поняла, что он пытается мне сказать своим поведением.

      – Да, Настя, я боюсь высоты. Боюсь.

      Теперь настала моя очередь подойти к нему и обнять. Мои объятия не такие широкие и сильные, и я едва достаю ему до плеч, с моим то ростом, но сейчас я отчетливо слышу, как сердце стало биться чуть быстрее, чем раньше. А дыхание стало сбивчивым и частым. Ему действительно страшно. А мне… мне так хорошо стоять с ним рядом и просто быть.

      – Рома, давай как в мультике про котенка Гав и щенка Шарика?

      Он недоуменно посмотрел на меня, а в отражении его глаз я вижу, как сверкают огни и медленно крутится колесо.

      – Давай бояться вместе? – закончила я.

      Я взяла его за руку и сама повела к кабинке, которую уже открыли для нас. И все пять минут, что мы делали круг, Рома ни разу не выпустил ее, крепко сжимая и поглаживая большим пальцем.

      Но больше мы с ним не разговаривали. По его виду я поняла, что Рома закрылся. И я тоже видела его таким первый раз. Он больше не шутил, не улыбался, его лицо было непроницаемым, без какого-либо намека на эмоцию. Даже радио было выключено, пока мы ехали, по всей видимости, в сторону моего дома. Нарушить ли мне наше затянувшееся молчание? Нет, я так не решилась, хотя гнетущая тишина в машине мне не нравилась.

      Когда мы подъехали к моему дому, в своей голове я уже прокрутила несколько сценариев нашего с ним расставания. Нет, я не была наивной девушкой, которая не понимала, что это затянувшаяся пауза в нашем общении – обычное дело. В воздухе витала некая недосказанность. На языке так и вертелся вопрос: почему? Но я его не задала, давая Роме время и пространство.

      И только оказавшись у