Дети войны. Автобиографические воспоминания о фашистской оккупации г. Славянска. Геннадий Георгиевич Пушкарев

я постоянно видел часовых с какими-то одеялами на плечах и сапогах, обмотанных тряпками; техника барахлила, моторы не заводились.

      Осенью 1942-го в город прибыла кавалерийская часть из каких-то кавказских туземцев. Начались повальные грабежи. Я проснулся от стука и выкриков… мама в ночной рубашке сидела на кровати перед дулом направленного на нее пистолета, а подельник, расстелив на полу рядно, бросал все, что подвернется под руку, даже мою куртку. Собрав узел, удалились.

      Грабежи продолжались двое суток, на третий день кто-то пожаловался коменданту, и к вечеру в городе не осталось ни одного туземца.

      Из старого отцовского пиджака мама сшила мне «новую» куртку. Пошел к другу в соседний двор, вблизи разорвался снаряд, запущенный кем-то сдуру; осколок на излете прорезал левый рукав и оцарапал руку. Подняв осколок, повернул обратно, к маме, виниться за испорченную обнову. Мама, увидав осколок и мою руку, вдруг заплакала, пригорнув меня к себе.

      В сентябре 1943 года город был освобожден. С полусотни оккупантов залегли за невысоким кирпичным ограждением центрального сквера и яростно отстреливались, но через несколько минут с ними было покончено. За ходом боя мы следили из-за угла соседнего дома.

      В октябре-ноябре 1943 года власти разрешили славянцам начать раскопки на территории массовых расстрелов. Редко кто находил останки своих близких, потому что палачи присыпали трупы известью. Мама не нашла моего отца, своего мужа, но от непосильного нервного и физического напряжения основательно подорвала здоровье, значительно сократив свою жизнь. В сорок три года она уже была инвалидом первой группы.

      9 мая 1945 года народ стихийно потянулся к Соборной площади, совершенно незнакомые друг другу люди обнимались, поздравляя с Победой, многие плакали… К концу 1948 начали возвращаться оставшиеся в живых друзья. По старой памяти собирались у нас. Застолья организовывали: кто что принесет – кто соленые огурцы, кто кусок хлеба, кто квашеную капусту и т. д. Мне особо запомнились командир партизанского отряда Карманов потому, что давал мне играть своим револьвером, и красивая девушка-партизанка по кличке Свиристель (певчая птица) – своим красивым голосом и лихой чечеткой.

      Незадолго до освобождения Славянска в наш двор въехала телега, на которой лежали рядышком два трупа немецких солдат. Один был почти мальчик, другой – лет сорока. У обоих посередине лба алели небольшие лунки – следы от пуль. Мне тогда было семь лет, но ни страха перед трупами, ни жалости к убитым, а только что-то вроде гордости за нашего снайпера.

      P.S. В 2014 году весь мир узнал о Славянске, но уже из-за карательных операций киевских фашистов, обстреливающих город оружием массового поражения – «градами» и «смерчами».

      Мои родители: Пушкарев Георгий Никитич (1902 г.р.)

      Пушкарева Софья Васильевна (1914 г.р.)

      Школяры-студенты.

      1953