Фиктивная жена для мажора. Адалин Черно

что мне есть что дополнить к вчерашнему разговору, пожалуйста.

      Кадровичка цокает языком, но просьбу мою выполняет. Идет к двери и, дождавшись, пока оттуда выйдет девушка, заходит в кабинет.

      Вообще-то я надеялась, что смогу увидеться напрямую с Турбиным и почему-то совсем не учла тот факт, что он может отказать мне в приеме.

      Женщина не выходит из кабинета несколько минут, которые кажутся мне вечностью. Девушки смотрят на меня по-разному: кто-то с интересом, кто-то с ненавистью, а кто-то снисходительно. Им явно не по нраву то, что пришла кандидатка, которая была здесь еще вчера. Потенциальная конкурентка.

      Начинаю жалеть, что пришла сюда. На что я рассчитываю? Что участник списка Форбс простит мне совсем невежливое “пошли вы в задницу”? Господи, какая я дура.

      Собираюсь развернуться и уйти поскорее, пока не пришлось краснеть за вчерашний поступок, но в этот момент кадровичка выходит из кабинета и я откладываю побег.

      – Присаживайтесь, – она указывает мне на диван. – Данила Романович вас вызовет.

      Я киваю и быстро семеню к дивану. Сажусь с краю и начинается бесконечное ожидание. Девушки сменяют одна другую. Первое время я принимаюсь считать количество кандидаток, но потом сбиваюсь и отмахиваюсь от этой идеи.

      Я сижу на диване около двух часов. Успеваю десять раз в уме повторить извинения и заскучать.

      К концу третьего часа я не выдерживаю и встаю. Хожу по приёмной туда-сюда, а затем обращаюсь напрямую к кадровичке:

      – Может, Данила Романович обо мне забыл?

      – Он никогда ни о чем не забывает, – парирует она, вызывая очередную девушку.

      Плохая. Очень плохая новость. Вероятно, и посыл в задницу он не забудет. Даже если и примет мои извинения, где гарантия, что согласиться взять меня на работу?

      Зачем ему вспыльчивая дура, не умеющая в критической ситуации держать язык за зубами?

      Я продолжаю ходить по приемной туда-сюда, размышляя о том, есть ли у меня шанс. Пожалуй, если я очень вежливо извинюсь и объясню свою безвыходную ситуацию, он может принять меня на работу. В конце концов, за то время, что я здесь, никто из девушек так и не получил на выходе листочек с названием клиники.

      Кадровичка смотрит на меня осуждающе. Я ее своей ходьбой раздражаю и в какой-то момент она не выдерживает. Встает, дожидается, пока из кабинета выйдет очередная девушка и заходит после нее. Выходит, впрочем, так же быстро. Приглашает следующую кандидатку и отрезает мне:

      – Сядьте… Данила Романович помнит о вас и позовет.

      Конечно, помнит. У него ведь память хорошая. Он не забывает.

      Указания кадровички я выполняю. Присаживаюсь на диван и вздыхаю. А что я, собственно, хотела? Чтобы человек, владея миллиардным состоянием отменил прием всех потенциальных кандидаток и принял вне очереди ту, которая вчера прямо послала его? Глупостью с моей стороны было вчера открывать рот, а сегодня приходить сюда.

      Это все отчаяние. Я как посмотрела в расстроенные глаза сестры, так и приняла решение поехать попытать счастья. Я не могла подвести Аню,