Terra Incognita. Иннокентий А. Сергеев

hasis>)

      "Что пользы от названий, если у тебя всё равно нет денег".

      ( Terra Incognita )

      * * *

      Хорошо можно описать только уродство. Ну как, скажите на милость, можно описать внешность красивой женщины?

      Впрочем, у неё несколько выступают скулы. Когда она суживает глаза, лицо её делается нервным и, пожалуй, злым. Она ярко красится.

      Когда я увидел её, я подумал: "Ну всё, влип".

      "Она странная",– сказал о ней один мой знакомый.– "Говорит: "Сделай мне хорошо",– а сама наводит на тебя пистолет. Может, не пойдём?"

      Он привёл меня к ней в третьем часу ночи.

      Она открыла дверь и, мельком бросив на меня взгляд, исчезла в комнате. Я опешил.

      Он подтолкнул меня. Мы вошли и стали раздеваться.

      Он задержался в прихожей.

      Я вошёл в комнату.

      Она повернулась ко мне.

      – Сколько у вас денег?– спросила она быстро.

      – Как… вообще?

      – Сейчас.

      – Немного,– сказал я, заискивающе улыбнувшись.

      – О!– воскликнула она с досадой.– Ещё один нищий среди ночи!

      У неё кончилась выпивка, она вызвала по телефону машину, а деньги ей привезут только завтра.

      Деньги у меня всё же нашлись.

      Так мы познакомились.

      Мы приехали в гастроном, я заплатил. Потом мы поехали к ней.

      По дороге она вспомнила, что дома нечего есть. Я сказал, что хлеба с колбасой будет вполне достаточно, и мы не стали возвращаться.

      Я думал, что мы устроим пьянку, но вместо этого она сразу же затащила меня в постель.

      А уж потом мы напились.

      Не знаю, стоит ли продолжать. И вообще, стоит ли писать дальше.

      Её зовут Нина.

      Она сказала: "Надо знать, что тебе нужно в жизни, чтобы не испугаться, когда тебе это предложат".

      Утром я должен был быть на работе, но проспал – мы проснулись только к обеду.

      На другой день то же самое. А потом я вовсе перестал думать об этом.

      В постели она…

      – Только попробуй написать про меня какую-нибудь гадость!

      В постели она оказалась само целомудрие.

      – Я же сказала, только попробуй написать про меня гадость!

      Первый раз она сказала мне, чтобы я убирался, на четвёртый день нашего знакомства.

      Через полчаса я позвонил ей из автомата, и она разрешила мне вернуться.

      Однажды она заявила: "До того как мы встретились, ты был дурак дураком".

      Может быть, это и правда,– она всегда права, спорить с этим бессмысленно,– но кое-что я всё-таки знал.

      Так я знал, что нельзя звонить сразу же после ссоры, да ещё из автомата. Ещё я знал, что ни в коем случае нельзя просить прощения ни у кого, тем более у женщины. И наконец, я знал, что нельзя возвращаться.

      Не прошло и недели, как она выставила меня снова.

      На этот раз извиняться пришлось ей.

      Я просто снял трубку, набрал номер и молчал. Она разразилась ругательствами. Я молчал. Она принялась говорить без умолку. Я молчал.

      Она замолчала.

      Мы молча сопели, каждый в свою трубку.

      Она сказала: "Ладно, прости".

      Никакая она не истеричка, мне бы её нервы.

      Когда я сказал ей, что люблю её,– я неудачно выбрал для этого время,– она только фыркнула: "Иди высморкайся, а потом скажи по-человечески, что тебе нужно".

      Она бывает до безобразия груба.

      Ну вот, всё только о ней. Почему я пишу только о ней, а о себе – ничего!

      Даже обидно.

      Вот возьму и не буду больше ничего писать!

      Она сказала, чтобы я звал её Нина.

      Время от времени я делал ей предложение, случалось, она принимала его, случалось – отказывала.

      – Какой ты зануда. Я же сказала – нет.

      Получается, что я и правда вёл себя как дурак или размазня, но этого всё равно не объяснишь. Она могла оскорблять меня, называть нытиком, скрягой, брюзгой, как угодно! Но в постели…

      Вот возьму и напишу какую-нибудь гадость!

      Всё равно, я никогда не встретил бы другой такой женщины. Мне просто повезло.

      Первым делом она подчистую разорила меня, лишила работы, жилья, рассорила со всеми знакомыми, друзьями и родственниками.

      Я подумал: "Вот мне и конец".

      Но это было только начало.

      Только вот до сих пор не могу понять, чего же именно.

      Если из этих записей что-нибудь получится, и я опубликую их, то быть может, когда-нибудь буду обязан ей состоянием. И тогда я буду рассказывать, что начинал свою карьеру с того,