Лучшее предложение. Денис Голубь

эти её глаза, – Витя отер слезу, – сколько света и чистоты я увидел в них тогда… а когда услышал её голос – что-то во мне дрогнуло… ощущение, похожее на дежавю, словно какой-то давний кадр мелькнул в памяти… Мы вместе вышли на Тверскую, и здесь наши пути расходились: ей нужно было поворачивать, а мне – якобы спускаться в переход на другую сторону улицы. Ситуация требовала быстрых решений, но от волнения я, как нарочно, замешкался и не мог внятно выразиться. Ещё немного, и я бы совсем потерял лицо, но неожиданно для себя машинально воскликнул, что не смогу уже обрести спокойствия, если не провожу её, докуда она сочтет уместным. Получилось навязчиво, фамильярно.

      «Спасибо, мне очень приятно. Но я всё-таки хотела бы побыть наедине со своими мыслями», – ответ её обрекал на вечные мытарства в толчее городских улиц в тщетных поисках несбывшегося или, быть может, её несуществующей сестры-близнеца.

      Я почувствовал, как земля уходит из-под моих ног, но в этот критический момент вдруг понял, что допустил ещё одну оплошность – я ведь даже не представился! Оставался последний шанс.

      Быстро назвал свое имя и услышал в ответ – Мари…

      И тут меня осенило!

      Ведь это та самая девушка, которую я уже однажды повстречал полгода назад в своем таинственном саду! Тогда она, правда, была одета по-вечернему элегантно, с пышной торжественной прической, и сейчас в её повседневном облике я, конечно, не мог её так просто узнать!

      Тут же на одном дыхании я изложил ей всё это и заметил некоторое замешательство в её глазах. Секунду-другую она пристально всматривалась в меня, а потом легкий сумрак во взгляде незнакомки озарился мимолетным сиянием. Она вспомнила меня и – о небо! – напоследок оставила мне свой номер телефона!

      Сияние и сумрак зеленовато-карих глаз преследовали меня потом несколько дней. И чем больше я думал о ней, тем яснее осознавал – это судьба. В конце недели я решился ей позвонить.

      Мы встретились в Коломенском. Одета она была довольно просто, но вещи ей удивительно шли: атласная блузка, облегающая красивую полную грудь, синяя просторная юбка до пят. На голове желтел венок из одуванчиков. Увидев меня, улыбнулась своей широкой и открытой улыбкой, полностью обнажающей верхние десны. В этой улыбке проявились одновременно и задор, и озорство, и ещё что-то волнующее. Много позже я узнал, что властные складочки под щеками появляются у неё ещё тогда, когда она предается самозабвенным капризам. Я извинился за небольшую задержку, и вскоре мы уже шли под руку, вдыхая сладкие ароматы весны.

      И нас закружило в этом весеннем вальсе пробуждающихся чувств, и не успело прийти лето, как вальс, совершенно не спросясь нас, перешел в настоящий водоворот, который, представьте себе, затягивал в пучину любовной страсти. Необыкновенно красочное переживание! Мы даже признались друг другу, что никто из нас никогда ещё не испытывал ничего подобного. И, размышляя об этом чувстве, я каждый раз вспоминаю то самое небо с «золотыми брызгами, разлитыми на рассвете» –