Богу всё равно. Тори Грасс

– пакость мелкая, но не лишённая приятности – переименовал в Тамару Семёновну Хряпикову, ибо так звали его родимую тёщу. После чего, ничтоже сумняшеся, распечатал и отправил в адрес редакции. Зная редакционную волокиту, Львов сильно сомневался, что до его «рукописи» дойдёт очередь раньше, чем через месяц, а за это время или ишак заговорит, или… Или он таки допишет треклятую вторую часть! А между тем расчёт за неё пройдёт, согласно договору, в течение ближайших пяти календарных дней.

      У редактора Зойсмана, как водится, горели все сроки, типография требовала макет, угрожая неустойкой, а на столе громоздилась стопка нераспечатанных бандеролей с очередными рукописями. Когда зашёл критик Ушанский, Зойсман как раз листал одну из них, рядом валялся растерзанный почтовый пакет. Зойсман яростно сверкнул на вошедшего поверх очков, но, узнав критика, откинулся в кресле.