Тебе больше не нужно бежать. Алина Виннер

Но прогрессивно умирают клетки её мозга. А она ничего не хочет с этим делать. Я не могла и не хотела этого понимать. Моё детское желание, хоть немного, быть похожей на неё сменилось на страх повторить её путь. Я до одури стала бояться и отвергать любую нашу схожесть. Поэтому я контролировала себя, свои мысли и действия, а также всё то, что меня окружало.

      Когда мы «говорили по душам» на эту тему с моим мужем, он сказал мне, что тогда, когда я пытаюсь сделать всё возможное, чтобы избежать этот сценарий, то именно в этот момент я встречаюсь с тем, от чего бегу. Замкнутый круг. Я больше не хочу бежать и пытаться избавиться от своих демонов. Но я буду их подкармливать три раза в день, держать их на привязи и проверять прочность поводка, на котором они сидят.

      6

      «Лишь одного всегда страшиться надо

      Вредить другим. Я так сотворена,

      Что без вреда парю над бездной Ада.

      Я не боюсь кромешного огня»

      («Божественная комедия», Данте Алигьери)

      Знаете, кто учится на факультете психологии? Открою вам маленький секрет – те, кто пытается доказать, что в силах решить чужую проблему. Им настолько страшно начать с себя, что выбирают рыться в головах у других. Это ведь гораздо проще, тогда не придётся анализировать собственные поступки. А всё просто потому, что они не знают, что им с собой делать. Правда, мам?!

      Чем больше я стала заниматься самоанализом, тем отчётливее я стала это понимать. В воспоминаниях то и дело всплывает недовольное Женькино лицо и её бубнящая интонация: «У тебя есть дурацкая привычка учить других жизни». Это правда, есть такое. И, наверное, она действительно дурацкая. Но я делаю это не потому, что считаю себя самой умной, а потому что устала терять близких мне людей. Это очень эгоистично, но мне было важно спасти других ради себя самой. Чтобы больше не испытывать боль потери. Но как можно исцелить кого-то, если сам не до конца «здоров»?

      У меня всегда было маниакальное убеждение в том, что окружающим меня людям нужно спасение. Может и так. Но ещё, зачастую, им надо, чтобы их просто оставили в покое. Маленькая Алина тоже нуждалась в этом покое. Но, почему-то, её мама считала наоборот. Вместо того, чтобы помочь своему «внутреннему ребёнку», она устраивала сеансы гештальт-терапии четырнадцатилетней дочери. Чёрт тебя подери, мам! Какой, нахрен, гештальт в таком возрасте, да ещё и в начале двухтысячных?! Ты серьёзно?! Сказать, чего я хотела? Чтобы ты от меня отстала.

      Отстань и просто люби меня – этого будет достаточно. А ещё, пожалуйста, перестань «лечить» других. Себе помоги сначала. И я тоже буду этому учиться.

      До сих пор отчётливо помню, как на одном из наших сеансов, где ты принудила меня разбирать родовую систему, я сказала: «Всё это дерьмо закончится на мне». Прошло семнадцать лет, и вот сижу я сейчас и думаю…, а на кой я решила взять на себя такую ответственность. К чему ты, блин, меня готовила, мама?

      «Ты мудра не по годам», – я помню, с какой гордостью ты говорила мне это. Знаете