Следопыт Бероев. Семён Данилюк

в ней не подозревал, готовность из-за добычи торговать собой, это впечатление переворачивали.

      Минут через двадцать к Бероеву подсел Кучум. Закурил подле.

      – Ловко у тебя выходит, – оценил он операторскую сноровку. – Много где снимал?

      – Приходилось, – коротко подтвердил Бероев.

      Из кубрика выбрался Толян – потный, грузный, с пузом поверх распущенного ремня. С сытым, подобревшим прищуром глянул на солнце, подтянул пряжку. Закурил беломорину.

      Сообразительный Рафик шаркнул глазами по пустой палубе.

      – Отутюжил-таки тётку. Вот уж в ком никакого вкуса. На что попало зарится, – брезгливо бросил он.

      Толян ухмыльнулся обидно.

      – Баба и есть баба. Ты-то, эстетист хренов, и вовсе с Дунькой Кулаковой остался.

      Он густо зевнул и вразвалочку отправился к борту – покурить.

      Из кубрика выглянула Фёдоровна, зыркнула. Наткнулась на чужие, усмешливые глаза. Поняла, что попалась. Густо покраснела. Склонив голову, прошла в гальюн и принялась остервенело полоскать рот.

      – Отсосала, что ли?! – подколол Рафик. Подмигнул Бероеву. – Не задаром хоть?

      Фёдоровна вовсе запунцовела. Вскинула озлобленное лицо:

      – Как же! Далась бы задаром! Ищите дуру.

      – Дура и есть! – Рафик совсем развеселился. – Нашла кому верить. Наверняка стекляшку или медяшку подсунул!

      – А это видал?! – Посудомойка выхватила из кармана жакета тряпицу, развернула. На широкой ладони лежал увесистый самородок.

      Узкие азиатские глаза казаха расширились едва не вдвое.

      – Это что? Этот тебе?! – выдохнул он.

      – Нагляделись?! – Фёдоровна быстренько свернула тряпицу и пихнула за лифчик.

      Повернувшийся от борта Вишняк, в свою очередь, переменился в лице. Вернулся.

      – Говорено ж тебе, дурынде, было: никому!.. – прорычал он. – А ну, гони назад!

      – Во тебе! – Вершинина отскочила. Ощерилась. – Только попробуй! Моё теперь. Отработала!

      Озираясь на ходу, побежала в кубрик – прятать. Шагнувшего следом Толяна ухватил за рукав Рафик.

      – Значит, всё-таки зажухал, жлоб?! – прошипел он. – Нам сказал, будто одни деньги были да цацка дешёвая. А сам эва чего! За это ответить придётся.

      – Замучаешься спрашивать! – огрызнулся Толян, отчего-то смущённый. Оттолкнул Кучума. – Видал таких спрашивальщиков. Не вы! Я на себя всё взвалил. Мне и навар главный. А вы своё на халяву получили – и отвали! Выдача закончилась. Сунетесь с Генкой – люлей наваляю. Здоровья на обоих хватит.

      – А ну как не хватит? – процедил Кучум. – Думаешь, если бугаина, так можно не по понятиям? Подлянки никому не спущу!

      В ответ Толян демонстративно высморкался в палец, показал на густую соплю на палубе. Растёр каблуком.

      Кучум метнулся в рубку к капитану Гене. Закричал гортанно. Гена хмуро кивал. Толян, набычась, покачивался в сторонке. Потом сцыкнул и вошёл следом в рубку. Начался общий, с размахиванием руками, крик.

      Бероев