Следопыт Бероев. Семён Данилюк

Бероев приподнялся было, но вмешаться не успел.

      – Да погодь ты, шалава! – горячо зашептал Толян. – Не могу больше! Терпежу нет! Хошь, чтоб лопнул? Какой день колом! Я ж не за так. Я тя отдарю. Цацки-то, подметил, любишь. Наверняка за ними на Север сорвалась. И верно – для чего ещё, как не за деньгой? А тут разом срастётся. У меня на самом деле такое заначено! Любая месяц давать будет – только покажи! – он пригнулся, горячо зашептал в ухо.

      – У тебя-то ещё откуда? – усомнилась Фёдоровна. – По виду сам голодранец.

      – Так пассажир один отдарил… Только никому чтоб!

      – И где он, твой пассажир?

      – Смылся! – со злой ухмылкой хохотнул Толян. – Цепка ещё была.

      – С кулоном? – живо уточнила Фёдоровна.

      – Вроде. Но она так, дешёвка. Кучуму отдал. А вот это… – снова зашептал, глотая от нетерпения звуки. – Больших денег стоит. И никто не знает! Я тебе им отдарюсь. А ты меня, пока едем, обслужишь! Ну как? Сговорились? Только чтоб никому!

      – Врёшь ты всё, поди! – бросила пренебрежительно Фёдоровна. Сбавила голос. – Ладно, покажешь. Но учти – понимание имею. Так что не вздумай медяшку какую-нибудь подсовывать. Да отвянь ты пока! И так все видят, как липнешь.

      Бероев громко зевнул, делая вид, что только проснулся.

      Рядом возникли крупные женские ноги с синюшными жилками на толстых икрах. Старое цветастое платье билось подолом по жёлтым ботикам.

      Олег сел на палубе, принялся оглядываться, выискивая Виталину.

      – Ссадили твою на зимовье, – сообщила Фёдоровна. – Она тебе и сарафанчик ссудила. Иначе обгорел бы. Ишь, палево какое!..Всё не хотела уходить. Да раз к мужу, что уж теперь? Теперь не вернёшь. Вона и Столб уж прошли!

      Позади оставался могучий остров – знаменитый Столб. Огромный, за сто метров высотой, вдвое больше в ширину, – увесистый булыжник посреди реки.

      Будто истинный пограничный столб, встал он границей меж самой Леной и её дельтой. Вот только у Столба этого не было низа. Огромная скала парила в воздухе.

      Бероев аж головой затряс. Принялся протирать глаза.

      – Мираж называется! – произнес рядом голос Кучума. – Воздух – холодный с тёплым – как-то перемешивается. Здесь все пугаются. А бывают и столкновения. Растворится корабль, так что одна труба плывёт.

      Кучум – свежий, с голым мускулистым торсом – стоял рядом, неожиданно приветливый. Приподнял порванный сарафан.

      – Что? Ни себе, ни людям? – поддел он Бероева. Впрочем, без прежней злобы. То, что деваха не досталась никому, смягчило его досаду.

      Скреплённый с баржей катер как раз вышел из единого устья Лены в широченную, на тридцать тысяч квадратных километров, дельту и втягивался в западную протоку. От конечной цели – Оленёкского залива – их отделяло сто пятьдесят километров.

      Река впереди покрылась песчаными островками, будто кожа волдырями. За штурвалом стоял Вишняк.

      – На мель-то не посадишь?! – крикнул ему Кучум. Подмигнул вышедшему из гальюна Гене. Оба обидно загоготали. Не терпевший насмешки Вишняк пасмурнел.

      – Буде