Трактир «Ямайка». Моя кузина Рейчел. Козел отпущения. Дафна дю Морье

получилось, что сквайр вдруг внезапно обо всем узнал? – спросила Мэри.

      – Понятия не имею; сегодня утром за ним совершенно неожиданно прибыл гонец, как я уже говорила, и он рассказал мне суть дела только в общих чертах, пока ему седлали лошадь. А теперь располагайтесь, отдохните и забудьте на время про весь этот ужас. Вы, должно быть, до смерти проголодались.

      Хозяйка снова подошла к камину и на этот раз дернула за сонетку три или четыре раза. Несмотря на тревогу и усталость, Мэри не могла не отметить иронию этой ситуации. Ее привечает хозяйка дома, минуту назад грозившаяся, что ее схватят те самые слуги, которые сейчас подадут ей ужин. Мэри вспомнила и о сцене на базарной площади, когда эта дама, в бархатном плаще и шляпе с перьями, дорого заплатила за своего же пони. Интересно, раскрылась ли та проделка? Если бы миссис Бассат узнала об участии Мэри в этом обмане, вряд ли она была бы так гостеприимна.

      Тем временем появился слуга, держа по ветру любопытный нос, и хозяйка велела ему принести для Мэри ужин. Собаки, которые вслед за ним вошли в комнату, решили подружиться с незнакомкой, виляя хвостами и тычась мягкими носами гостье в ладони, признав своей. Мэри все еще не верилось, что она в доме сквайра в Норт-Хилле, в безопасности, и она, как ни старалась, не могла отбросить тревогу и успокоиться. Она чувствовала, что не имеет права сидеть здесь, у пылающего очага, когда там, снаружи, в темноте, у трактира «Ямайка» идет схватка не на жизнь, а на смерть. Она ела машинально, заставляя себя глотать необходимую ей пищу и едва слыша болтовню хозяйки, которая по доброте душевной полагала, что беспрерывные разговоры ни о чем – это лучшее средство заглушить тревогу. Ей было невдомек, что от трескотни волнение только возрастает, и, когда Мэри, поужинав, опять сидела, сложив руки на коленях и глядя в огонь, миссис Бассат, думая, чем бы еще ее развлечь, принесла альбом своих акварелей и стала любезно переворачивать страницы.

      Когда часы на каминной полке пронзительно пробили восемь, терпение Мэри иссякло. Это тягучее бездействие было хуже опасности и погони.

      – Простите меня, – сказала она, поднимаясь, – вы были так добры, и я вам бесконечно признательна, но я волнуюсь, отчаянно волнуюсь. Я не могу ни о чем думать, ведь моя бедная тетушка сейчас, быть может, терпит адские муки. Я должна знать, что происходит в трактире «Ямайка», должна немедленно отправиться туда.

      Миссис Бассат от огорчения уронила свой альбом.

      – Конечно вы волнуетесь. Я все время это видела и старалась отвлечь вас. Как это ужасно. Я переживаю за мужа не меньше вашего. Но вы же не можете пойти туда сейчас одна. Пока вы туда доберетесь, будет уже за полночь, и бог знает что случится с вами по пути. Я прикажу запрячь двуколку, и Ричардс поедет с вами. Он очень надежный человек; к тому же я могу дать ему пистолет. Если там идет сражение, вы это увидите и подождете у подножия холма, пока оно не кончится. Я бы и сама с вами поехала, но в настоящее время я не вполне здорова и…

      – Конечно вам незачем ехать, – быстро