Соленый волк. Владимир Колычев

– личность в криминальных кругах широко известная. Сорок восемь лет, две ходки – за разбой и кражу. И фотоснимок довольно свежий удалось раздобыть и размножить.

      Отметка от маячка вдруг сдвинулась, выкатилась на Береговую улицу

      – Ну вот, а ты переживал! – улыбнулся Стасов, отпуская педаль тормоза.

      Его «Шкода» довольно быстро набрала ход.

      – А ты не переживал?

      – Переживал. Вдруг Горошников твой пропал, всю ночь придется торчать, – сказал Егор.

      – Ничего, сейчас домой поедет.

      Максим достаточно изучил город, чтобы понять, в каком направлении движется «Чероки». Свернет сейчас Горошников на улицу Октябрьской Революции, и домой. Если адрес регистрации совпадает с местом жительства.

      – Домой так домой.

      – А завтра стволы получим, тогда уже в погоню можно.

      «Чероки» проскочил поворот на улицу Октябрьской Революции, а вскоре оказался на объездной дороге, откуда свернул на проселок.

      – Куда это нас везут? – спросил Максим.

      – А если завозят?

      – И даже застрелиться нечем.

      Стасов ничего не сказал. Остановил машину, долго копался в багажнике, наконец вернулся – с обрезом охотничьей двухстволки. Стволы срезаны коротко, приклад спилен, но вид все равно внушительный. Потому что в стволах пряталась смерть в виде патронов двенадцатого калибра.

      – Что там?

      – Конфетти!

      – Замечательно! Кто-то умрет красиво!

      – Картечь.

      – Кто-то умрет больно.

      – Ствол незаконный.

      – А кому-то тупо все равно!

      «Чероки» держал курс на поселок с романтическим названием Весенний. Но дом, возле которого остановился джип, не выдерживал никакой лирики. Сплошная проза. Маленький, деревянный, ставни держатся на честном слове. Забор, непонятно, то ли стоит, то ли лежит, во дворе бурьян, в огороде бузина.

      Но в доме горел свет. Максим не знал, то ли свет и не гас, то ли зажегся только что, с появлением Горошникова. Они подъехали с опозданием, к тому же машину оставили за несколько домов до объекта. Дальше пешком, к самому дому. Через забор перебираться не стали, затаились в бурьяне.

      Послышались голоса, со двора к машине вышли двое. Фонарь у дома не горел, а в свете луны лиц особо не разглядеть. Но Горошникова Максим узнал.

      – Шухер, говоришь? – спросил долговязый мужчина, стоящий с ним рядом.

      Он что-то держал в руках, похоже, пачку сигарет, собираясь закурить.

      – Давай весь свой разбор в реку! – услышал Максим.

      – Пойдем!

      Долговязый схватил Горошникова за руку и потащил за собой. Возможно, он всего лишь задал направление, но Максиму показалось, что Горошникова взяли на буксир.

      – Разбор здесь, – шепотом, едва слышно сказал Стас.

      – Полетов?

      – Машин!

      – Ну да! – встрепенулся Максим.

      «Мондео» Драбова в розыске не числился, и среди случайно обнаруженных автомобилей тоже. Машину могли сбросить в реку, но тогда бы Драбов отправился