Четыре Евы. Связь поколений. Веера Хелена Рейникайнен

случилось? Муж и дети дома, но почему мне не открывают?

      Она видела в окно, что Владимир слышит её стук и специально не открывает дверь. Она поняла, что он зол и принципиально не хочет её пускать, поняла, что это ей наказание за то, что она ходила на богослужение, где собирались братья-баптисты. Эльви понимала, что можно, конечно, продолжить настойчиво стучать в дверь и требовать, чтобы ей открыли, но тогда будет ссора и скандал. Остаться ночевать на улице до утра? И вдруг ей как будто кто-то подсказал: «Ходи вокруг дома, чтобы не замёрзнуть, и тихонечко (как птичка) стучи в каждое окошко». Так она и сделала, стала ходить вокруг дома, стала стучать в те окошки, куда доставала рука, стучала нежно и тихо, как птичка, которая замерзает и просит пустить погреться. Каждый раз, когда слышался этот робкий стук, Владимир вздрагивал: это был стук беззащитной, замерзающей от холода птички (словно клювом по стеклу). Он прислушивался к этому тихому стуку, и сердце его не выдержало, открыл он засов двери, сожалея, конечно, о том, что не смог проучить жену: «Слабак: сдался, не смог!»

      Эльви была рада, что достучалась до сердца мужа, что не пришлось всю ночь мёрзнуть; она и за то время, пока ходила вокруг дома, уже успела продрогнуть. Она тихонько вошла в дом, быстро разделась и легла в постель к мужу, давая понять, что просит прощения и благодарит за то, что открыл. Владимир повернулся к ней спиной, не мог простить себе, что не исполнил то, что советовала тёща. А Эльвира продолжала угождать мужу во всём. Она убиралась, стирала, ухаживала за мальчиками, всегда старалась всех вкусно накормить, добивалась, чтобы в доме всегда был покой, мир и уют. Теперь она всегда спрашивала разрешение у мужа, когда хотела пойти на собрание. А ещё спрашивала, не пойдёт ли и он с ней туда, пыталась рассказать ему, что там собираются прекрасные верующие люди, что они там красиво поют, а проповеди, что там звучат, удивительные и очень разумные. Владимир пойти вместе с женой пока не соглашался, но не препятствовал тому, чтобы Эльви ходила на эти собрания, понимал, что если она его туда зовёт, то ничего непристойного там быть не может.

      Так воцарились в их доме мир и покой. Владимир стал реже приходить домой пьяным, ему совсем не хотелось огорчать свою любимую жену, которая каждый вечер ждала его дома с вкусным ужином. Ему вообще теперь не хотелось пить, алкоголь не доставлял больше удовольствия, ведь и пил-то он раньше из-за того, что было плохо дома. Эльвира же была уверена, что это Бог услышал её молитвы, что это они помогли. Она надеялась, что придёт время, и муж повернётся к Богу, надо только горячо молиться и смиренно ждать.

      Однажды Владимир сообщил, что двоюродные сёстры пригласили на посиделки. Приближался какой-то праздник, и, как было давно заведено, собирались все родственники Эльвиры (обычно это были двоюродные сёстры с семьями). Владимир на этих посиделках был гвоздём программы и играл на гармошке. У него не было музыкального слуха, и поговаривали, что ему медведь на ухо наступил, но в такие дни все пели и плясали под эту его гармошку, и всем всегда было весело. Вот и теперь он сообщил,