Мистические истории. Абсолютное зло. Эдит Несбит

живописала Парфенон и синее море (как неожиданно!) и приносила весточки от покойных родственников. К примеру, Джордж… знает ли тут кто-нибудь Джорджа? Так вот, он очень-очень счастлив и передает привет.

      Казалось бы, сатирой все и закончится, но не тут-то было. Людовик, один из медиумов, переутомился, и ему советуют поехать в отпуск – и тут внимательному читателю самое время насторожиться, тем более что наш герой намеревается на досуге заняться спиритической фотографией. Это экзотическое хобби, фотографирование бестелесных сущностей, – отнюдь не выдумка писателя. Первые «изображения призраков» появились случайно, как специфический дефект снимков, связанный с особенностями тогдашних технологий. Позже подобные эффекты воспроизводили сознательно, шутки ради, и даже существовали подробные инструкции по их созданию, но поклонники спиритизма отнеслись к фотографированию привидений более чем серьезно. Среди них был и Артур Конан Дойл: прославленный автор детективных историй активно защищал одного из фотографов от обвинений в подделке, игнорируя тщательно собранные доказательства.

      Впрочем, для Бенсона все это не столько предмет веры или скепсиса, сколько материал для занимательного рассказа. Уютный домик на побережье вполне в традициях жанра становится местом необъяснимых происшествий. Писатель изобретательно играет с традиционными мотивами (если живого человека может преследовать призрак, то отчего не вообразить, что несчастный дух может страдать от навязчивого внимания… мертвого тела?) и то и дело ненавязчиво напоминает читателю, что не стоит воспринимать рассказ слишком серьезно, – недаром все ключевые персонажи носят «овощные» фамилии.

      Новелла «Обезьяна» раскрывает другую грань интересов автора – он навещал сестру, занимавшуюся раскопками в Египте, и, как следствие, неплохо разбирался в местных реалиях. Египетская тема вообще важна для готической литературы, и возникла она задолго до современных ужастиков про мумии. Загадочная древняя цивилизация, завороженная смертью, порождала немало домыслов, и даже в научных трудах Викторианской эпохи отчетливо звучат оккультные мотивы. Бенсон же в свойственной ему манере причудливо сплетает реальные наблюдения, расхожие мистические образы и сюжетные ходы и ехидный комментарий. Торговец египетскими древностями, настоящими и поддельными (и в равной мере со знанием дела описанными в тексте), вполне возможно, списан с натуры, – действительно, к экзотическим статуэткам и амулетам относились как к сувенирам (потому-то их и подделывали вовсю), что ничуть не мешало подспудно опасаться их магических свойств. Правда, писатель вводит в повествование «настоящего» ученого-египтолога, но тот оказывается еще и специалистом по оккультизму, а в центре действия – вовсе не он, а простодушный молодой англичанин, влюбленный в племянницу ученого и отчаянно ревнующий ее к некоему лорду. При таких исходных данных достаточно того, чтобы герою почти сказочной истории попал в руки