Одиночное плавание. Николай Черкашин

и возвращаются бригадами – по 9—10 лодок одновременно.

      Вопли чаек. Взвизги сирен. Мерный топот матросских сапог. Строй в бушлатах, в шинелях, в пилотках марширует по доскам причала. Лейтенант-строевода налегке, в кительке и в обмятой, грибом, фуражке шагает сбоку, ежась на свежем морском ветру. На чумазых скулах матросов, на мальчишеском лице офицера ярые блики марта. Непривычное солнце – ох, долга ты, полярная ночь! – пляшет на горных снегах Императрицынского острова, на красных глыбах гранита, пересверкивает на зеленой ряби воды, греет черные лбы рубок и слепяще вспыхивает на блескучем титане округлых носов. Лодки, черно-красные, как паровозы, сипят и попыхивают зимогрейным паром.

      «У!»

      «У!!»

      «У!!!» – басит чей-то тифон, И что-то перронное, щемяще дорожное закрадывается в душу: в путь, в путь, в путь… Туда, за синий поворот залива, за боновые ворота, за крутой бок острова, – откуда приносят норд-весты бодрящий холодок ледяных полей студеного океана и где под закатной багровой дугой тяжело перекатывается мертвая зыбь туманной Атлантики.

4

      Екатерина Абатурова очень удивилась, когда у самой кассы аэрофлота к ней подкатила черная адмиральская «Волга» и адъютант Ожгибесова, старший мичман Нефедов, распахнул перед ней дверцу:

      – Командир эскадры просит вас прибыть к нему в штаб!

      – Меня?!

      – Вы жена капитана 3-го ранга Абатурова? – уточнил на всякий случай адъютант.

      – Да… – сказала Катерина и чуть не добавила «бывшая».

      – Вот именно вас он и приглашает к себе.

      – Но зачем?

      – Он сам вам скажет об этом.

      Весьма заинтригованная Катерина села в машину. Благо ехать было всего пять минут.

      О том, что командир «Б-410» капитан 3-го ранга Абатуров расторгает свой брак, Ожгибесов узнал от начальника политотдела. Это было пренеприятное известие, так как благополучие командирских семей, совершенно справедливо полагали в верхах, прямым образом сказывается на боеготовности кораблей. Начпо сулил разведенцу всякие неприятности, вроде партийных взысканий за «моральное разложение», задержки очередных званий и прочие напасти. Ожгибесов, обладавший даром, как он полагал, знатока женских сердец, вел душеспасительные беседы с женами-отступницами сам.

      Чаще всего это ни к чему не приводило. Но Ожгибесов считал, что он обязан сделать все, чтобы спасти гибнущую командирскую семью от развала. Вот и в этот раз он первым делом запросил у начальника особого отдела «подноготную» на Екатерину Абатурову.

      «Екатерина Борисовна Абатурова, урожденная Альметьева, 27 лет. Окончила севастопольский приборостроительный институт. Родители проживают порознь. Отец – министр коммунального хозяйства Карельской АССР. Мать – работник севастопольского горкома КПУ.

      До брака проживала и проживает сейчас в кооперативной квартире в Ленинграде. Детей нет…»

      Ожгибесов видел красивую крымчанку-ленинградку всего