Чердак на Куин-стрит. Карен Уайт

мне, мэм. Я осмотрел каждый дюйм всей ограды. Там много повреждений. Думаю, будет проще заменить ее всю целиком.

      Нола перекинула рюкзак через плечо.

      – Надеюсь, он разбирается в железных оградах лучше, чем в антиквариате. – Она сказала это почти себе под нос, глядя на меня, но достаточно громко, чтобы услышали все.

      Бо терпеливо улыбнулся ей:

      – Вообще-то моя семья владеет антикварным магазином на Ройал-стрит в Новом Орлеане уже почти столетие, он довольно известен в антикварном мире. У нас в витрине стоит полностью отреставрированная карусельная лошадка фирмы Мюллера 1910 года выпуска, последняя в своем роде, и люди приезжают со всех концов страны просто посмотреть на нее. В младенчестве я сделал свои первые шаги, держась за георгианский сервант, полный севрского фарфора, и доковылял до вырезанной вручную викторианской птичьей клетки, ничего не сломав.

      – Как мило, – сказала Нола, хотя ее тон говорил об обратном. – Я никогда не была в Новом Орлеане, так что не знаю.

      Он нахмурился:

      – Забавно, потому что люди называют Новый Орлеан «НОЛА». Я подумал, может, у тебя есть какая-то связь.

      – Еще какая! – сказала она, и ее лицо медленно расплылось в улыбке. Я строго посмотрела на нее. По идее мой взгляд должен был велеть ей на этом остановиться, но она сделала вид, что не заметила.

      – Мое настоящее имя – Эммалин Амелия, но моя мама звала меня Нолой, потому что я была зачата там, в дешевом гостиничном номере во Французском квартале. – Она повернулась к Софи: – Кстати, вчера я кое-что обнаружила в своей комнате. Мы думаем, возможно, Меган Блэк нашла это в цистерне, но я ее не видела, так что просто предполагаю. У вас найдется минутка, чтобы взглянуть?

      – Конечно, с удовольствием взгляну, – ответила Софи, опуская брови, которые, пока Нола говорила, доползли до линии роста волос.

      Нола бросила рюкзак и выбежала из комнаты.

      – Быстрее! Я уверена, миссис Рэвенел скоро будет здесь, – крикнула я ей вдогонку.

      – Я люблю ее, как родную дочь, но я всего лишь мачеха, – объяснила я, дабы у Бо не осталось сомнений, что я никого не зачала в дешевом гостиничном номере в Новом Орлеане.

      – Да, мэм. Я понимаю.

      Я стиснула зубы, снова услышав «мэм», но промолчала. В его улыбке было нечто теплое и искреннее. Интересно, заметила ли это Нола?

      Я услышала, как ящик комода в прихожей со стуком захлопнулся. Через мгновение Нола вошла обратно в кухню, держа в руке небольшой железный гробик. Она поставила его на кухонный стол перед Софи.

      – Это Замороженная Шарлотта, – тут же сказал Бо, заглядывая Софи через плечо. – Что написано там наверху?

      – «Слушайся маму», – сказала Нола. – Очевидно, это идея самой матери. – Она закатила глаза.

      – Я слышала про Замороженных Шарлотт, – сказала Софи. – Но я ни разу не видела их своими глазами.

      Бо наклонился и поднял гробик.

      – Он открывается?

      Нола кивнула и пальцем открыла защелку.

      – Она