Юмористические рассказы. Аркадий Аверченко

пойдут?!

      – К сожалению, должен сказать, что не пойдут именно эти стихи, а не какие-нибудь другие. Именно начинающиеся словами:

                         Хотел бы я ей черный локон…

      – Почему же, господин редактор? Ведь они хорошие.

      – Согласен. Лично я очень ими позабавился, но… для журнала они не подходят.

      – Да вы бы их еще раз прочли!

      – Да зачем же? Ведь я читал.

      – Еще разик!

      Я прочел в угоду посетителю еще разик и выразил одной половиной лица восхищение, а другой – сожаление, что стихи все-таки не подойдут.

      – Гм… Тогда позвольте их… Я прочту! «Хотел бы я ей черный локон…»

      Я терпеливо выслушал эти стихи еще раз, но потом твердо и сухо сказал:

      – Стихи не подходят.

      – Удивительно. Знаете что: я вам оставлю рукопись, а вы после вчитайтесь в нее. Вдруг да подойдет.

      – Нет, зачем же оставлять?!

      – Право, оставлю. Вы бы посоветовались с кем-нибудь, а?

      – Не надо. Оставьте их у себя.

      – Я в отчаянии, что отнимаю у вас секундочку времени, но…

      – До свиданья!

      Он ушел, а я взялся за книгу, которую читал до этого. Развернув ее, я увидел положенную между страниц бумажку. Прочел:

                         Хотел бы я ей черный локон

                         Каждое утро чесать

                         И, чтоб не гневался Аполл…

      – Ах, черт его возьми! Забыл свою белиберду… Опять будет шляться! Николай! Догони того человека, что был у меня, и отдай ему эту бумагу.

      Николай помчался вдогонку за поэтом и удачно выполнил мое поручение.

      В пять часов я поехал домой обедать.

      Расплачиваясь с извозчиком, сунул руку в карман пальто и нащупал там какую-то бумажку, неизвестно как в карман попавшую.

      Вынул, развернул и прочел:

                         Хотел бы я ей черный локон

                         Каждое утро чесать

                         И, чтоб не гневался Аполлон,

                         Ее власы целовать… и т. д.

      Недоумевая, как эта штука попала ко мне в карман, я пожал плечами, выбросил ее на тротуар и пошел обедать.

      Когда горничная внесла суп, то, помявшись, подошла ко мне и сказала:

      – Кухарка чичас нашла на полу кухни бумажку с написанным. Может, нужное.

      – Покажи.

      Я взял бумажку и прочел:

      – «Хотел бы я ей черный ло…» Ничего не понимаю! Ты говоришь, в кухне, на полу? Черт его знает… Кошмар какой-то!

      Я изорвал странные стихи в клочья и в скверном настроении сел обедать.

      – Чего ты такой задумчивый? – спросила жена.

      – Хотел бы я ей черный ло… Фу-ты черт!! Ничего, милая. Устал я.

      За десертом – в передней позвонили и вызвали меня… В дверях стоял швейцар и таинственно манил меня пальцем.

      – Что такое?

      – Тсс… Письмо вам! Велено сказать, что от одной барышни… Что оне очень, мол, на вас надеются и что вы их ожидания удовлетворите!..

      Швейцар дружелюбно подмигнул мне и хихикнул в