Перри Мейсон: Дело о рисковой вдове. Дело о сумочке вымогательницы. Эрл Стенли Гарднер

Мейсона.

      – Что опять же? – спросил Мейсон.

      – Ничего, – ухмыльнулся Дункан, снова демонстрируя золотые зубы. – Я не хочу высказывать никаких предположений. Пусть этим занимается полиция.

      – Мне больше незачем здесь задерживаться, – сказал Мейсон. – Насколько я понимаю, вы закончили опись, Перкинс? Я выйду на палубу и посмотрю, может, кто-то очень сильно обеспокоен невозможностью покинуть корабль.

      Дункан кивнул, уже сделал шаг к двери, затем остановился, нахмурился в задумчивости и заметил:

      – А вы ведь на самом деле хитрец, Мейсон.

      – Что вы хотите этим сказать?

      – Вы так хотели, чтобы вас обыскали.

      – Конечно, хотел.

      – Пожалуй, я тоже хочу, чтобы меня обыскали, – объявил Дункан. – В конце концов я же находился в кабинете минуту или две до того, как появился Маннинг. Наверное, это нужно, чтобы я потом мог доказать, что ничего не забрал с собой.

      Мейсон саркастически рассмеялся.

      – Вы слегка запоздали, Дункан, поэтому не утруждайтесь. У вас была возможность вынести все, что хотите, из кабинета, выбросить за борт или спрятать в сотне мест. Если вас обыщут сейчас, то это вам никак не поможет.

      – Мне не нравится ваш тон, – заявил Дункан.

      – Мне очень жаль, – ухмыльнулся Мейсон. – Вы могли уйти из кабинета вместе с нами, Дункан, и тогда вообще не было бы необходимости вас обыскивать.

      – Да, ушел бы и оставил кабинет открытым, чтобы ваш сообщник мог вернуться и…

      – Мой сообщник? – переспросил Мейсон, поднимая брови.

      – Да нет, я ничего такого не имел в виду, – быстро сказал Дункан. – Я имел в виду вашу клиентку или соучастника убийства.

      Мейсон зевнул.

      – Лично мне не нравится здесь воздух, – признался он. – Душно. Пожалуй, выйду на палубу.

      – Вы уверены, что составили полную опись всего, что при нем было? – спросил Дункан у Перкинса.

      Перкинс кивнул.

      – Подкладку проверили?

      – Я все проверил, – ответил Перкинс. – Раньше я работал тюремным надзирателем. Я знаю, где люди прячут то, что хотят скрыть. Я осмотрел его ботинки, прощупал швы.

      – А под воротник плаща заглядывали?

      Перкинс рассмеялся.

      – Не дурите. Конечно, я проверил и воротники, и манжеты. Я каждый дюйм его одежды прощупал.

      – Сколько денег у него в бумажнике?

      – Две с половиной тысячи долларов сотенными и пятидесятидолларовыми банкнотами, триста двадцать двадцатидолларовыми, четыре пятидолларовые банкноты, три банкноты по одному доллару, немного серебра, шесть двадцатипятицентовых монет, десять десятицентовых, четыре пятицентовых и шесть по одному центу.

      – Вы очень тщательно сделали опись, Перкинс, – заметил Мейсон с улыбкой.

      – Мой опыт работы тюремным надзирателем меня многому научил, – ответил Перкинс. – Я многократно сталкивался с тем, что люди заявляют, будто бы у них было больше денег, чем на самом деле.

      Дункан