Чёрный Красавчик. Анна Сьюэлл

даже не сделав попытки остановить пони словом, так сильно и резко рванул вожжу, что у бедняги дёрнулась голова и он почти сел на задние ноги. С трудом выправившись, он сделал было ещё шаг вперёд, но хозяин принялся яростно избивать его плетью. Растерянный пони бросился вперёд, однако крепкая рука тащила его назад с силой, достаточной для того, чтобы вывихнуть ему челюсть, а плеть продолжала гулять по его спине и бокам.

      Я в ужасе наблюдал это зрелище, представляя себе, какую нестерпимую боль должен испытывать чувствительный рот пони, но тут хозяин понукнул меня, и мы вмиг оказались рядом с двуколкой.

      – Сойер, – строгим голосом спросил хозяин, – ваш пони что, не живое существо из плоти и крови?

      – Из плоти, крови и скверного нрава, – буркнул тот, – своевольная скотина! Но я этого не потерплю!

      По голосу Сойера можно было догадаться, как он зол. Сойер был строителем и нередко наезжал в имение по делам.

      Однако и в голосе хозяина не слышалось мягкости:

      – Вы думаете, что подобным обращением можно расположить животное к себе?

      – Кто его просил сворачивать в ворота, когда дорога ведёт прямо?! – огрызнулся Сойер.

      – Вы часто приезжали в парк на этом пони, – возразил хозяин, – откуда ему было знать, что на этот раз вы намеревались проехать мимо? Поведение пони доказывает его памятливость и смышлёность, но речь сейчас не об этом. Я должен вам сказать, мистер Сойер, что мне ещё никогда не приходилось быть горестным свидетелем столь бездушного, недостойного мужчины обращения с беззащитным животным. Давая волю своим дурным наклонностям, вы себе причиняете куда больший вред, чем злополучному пони. Вспомните, что мы все будем судимы по делам нашим, не важно, касаются ли они человека или бессловесной твари.

      Хозяин медленным шагом направил меня к дому, я мог понять по его голосу, как сильно огорчён он был случившимся.

      Хозяин не стеснялся высказывать свои убеждения и людям своего круга, не только простолюдинам.

      В другой раз во время верховой прогулки мы встретили давнего знакомого хозяина, капитана Ленгли, правившего парой великолепных серых коней, запряжённых в лёгкую коляску.

      После обмена приветствиями капитан спросил:

      – Как вам нравится моя новая упряжка, мистер Гордон? Вы у нас здесь считаетесь большим знатоком лошадей, и мне хотелось бы узнать ваше мнение.

      Хозяин попятил меня, желая получше рассмотреть пару, а потом сказал:

      – На редкость красивая пара! Если они столь же хороши в деле, как на вид, то о лучшей паре невозможно и мечтать. Однако, я вижу, вы по-прежнему запрягаете на ваш излюбленный манер, а это и мучает лошадей, и не даёт им показать, на что они по-настоящему способны.

      – Уж не мартингал ли вы имеете в виду? – спросил капитан. – Ах да, я же знаю, что выступления против мартингала ваш конёк, но мне нравится, когда лошадь высоко несёт голову!

      – Это и мне нравится, – заметил хозяин, – думаю, это всем нравится, но высоко поднятая