Охота на мышку. Юлия Гетта

рукой и начала свободно хохотать над его шутками. Если эти шутки были не в мой адрес, конечно. А когда Сычев пошло острил на мой счет, злилась, отчитывала его, краснела и… возбуждалась.

      Как бы мне ни было за себя стыдно, я не могла это прекратить. По официальной версии – из-за фотографий. Сергей явно дал понять, что не удалит их. Ни при каких обстоятельствах. И пока они у него, ссориться – не самый лучший план. Но кроме официальной версии было кое-что ещё. Мне не хотелось ничего прекращать даже без оглядки на эти треклятые фотографии. Я пристрастилась к нашим телефонным беседам, как наркоманка к кокаину. И жизнь без дозы уже не мила…

      Да. Вот так всё плохо и печально.

      – Тань… – Женя внезапно кладёт ладонь поверх моей и сжимает её. Это выходит так неожиданно, что я вздрагиваю, выныривая из своих мыслей.

      Оказывается, мы уже подъехали к школе.

      – Что? – безотчётно выдергиваю свою ладонь из-под его руки.

      Колпышевский мнётся, явно стесняясь мне что-то сказать. Это странно, не припомню, чтобы раньше видела его таким.

      – Тот ученик… Сычев, кажется? Он больше не пристаёт к тебе?

      Закатываю глаза. Вступиться за меня, когда это было необходимо, Женя не захотел, а теперь его, судя по всему, запоздало мучает совесть.

      – Я же уже говорила, что не пристаёт. Мы нашли общий язык, всё хорошо.

      – Точно?

      – Точно.

      – А фотографии те он… так и хранит у себя?

      К щекам приливает жар. Не думала, что Женя осмелится спросить о таком. Нервно вздыхаю:

      – Откуда мне знать, я же не могу залезть в его телефон и проверить.

      Колпышевский поджимает губы.

      – А ты можешь… показать мне их?

      – Кого?

      – Ну, фотографии.

      Степень возмущения от его просьбы зашкаливает. Хочется ответить очень грубо. Что на это он не имеет никакого права. Но я вовремя одёргиваю себя. Так нельзя. Официально Женя пока всё ещё мой жених.

      – Я их удалила со своего телефона. Думаешь, после того, что случилось, я бы продолжала такое хранить?

      – Нет. Извини, – снова поджимает губы Женя.

      – Ладно, я пойду. Пока.

      – Тань…

      – А?

      – Можно я тебя поцелую?

      Недоумённо веду бровью. Казалось, он должен понимать, как и я, что после случившегося это совершенно неуместно. Всю неделю мы ни разу не целовались, даже в щеку, и меня это вполне устраивало. Я бы и в школу не позволяла ему себя возить, да боюсь, что папе нажалуется, и тогда меня точно будет ожидать нешуточный разбор полётов.

      – У меня простуда на губах вот-вот выскочит, так что лучше не стоит.

      Женя в третий раз поджимает губы. А я забираю свою сумку с заднего сидения и торопливо выхожу из машины.

      Пока ковыляю в сторону школы, скользя каблуками по обледеневшему тротуару, задумчиво кусаю губы. Никакую свадьбу я уже не хочу. Женя, как камень на шее, тянет вниз, не даёт вздохнуть. Ну как я собиралась с ним жить? Всю