Врата вечности. Вадим Иванович Кучеренко

не нуждаясь в других.

      Но, разумеется, об этом он благоразумно умалчивал. Вслух же кобольд оправдывал неполный состав Совета XIII тем, что прежде необходимо провести расследование, выяснить причины и наказать виновных в гибели самых видных представителей мира духов природы. К этому было трудно придраться, это было справедливо, с точки зрения как буквы, так и духа закона, поэтому никто не протестовал. Несомненно, все было бы иначе, заподозри кто-нибудь, что прямым или косвенным виновников смерти всех четырех членов Совета XIII был сам Джеррик…

      «Cave!», – мысленно воскликнул Джеррик, дойдя в своих размышлениях до столь опасного признания. – «Будь осторожен!». Он полагал, что «еst modus in rebus». Всему есть предел, даже откровению с самим собой. Ведь всегда есть вероятность, что кто-то попытается подслушать его внутренний голос. Поэтому кобольд предпочитал говорить на древнем языке даже мысленно. Мало кто из нынешних духов природы был способен понять его. Даже из числа членов Совета XIII. Многие из них, как попугаи, просто повторяли заученные слова и фразы, желая произвести благоприятное впечатление, и этим ограничивались.

      «Только не Фергюс», – подумал кобольд. И поднял свою когтистую лапку, требуя внимания. Он почти физически почувствовал, как его пронзили восемь пар скрывающих свои истинные мысли глаз.

      – Глубокочтимые духи! – произнес Джеррик. – Я рад видеть вас всех здесь.

      Леший Афанасий что-то буркнул в ответ, явно нелицеприятное, но кобольд сделал вид, что не заметил этого. Сейчас ему было не до мелких ссор и сведения счетов.

      – Tempora mutantur et nos mutantur in illis, – произнес Джеррик. – Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Многое изменилось с того дня, когда наш Совет тринадцати заседал в полном составе. И теперь пришло время пополнить его новыми членами. Разумеется, они не заменят в наших сердцах навсегда ушедших от нас ad patres, к праотцам, друзей. Ведь хорошо известно, что сontra vim mortis nоn est medicamen. Против силы смерти нет лекарств. Однако divinum opus sedare dolorem. Божественное дело – успокаивать боль…

      Леший Афанасий, не скрываясь, широко зевнул, показывая, что ему наскучила пустая болтовня. И Джеррик поторопился закончить свою мысль.

      – Ех consuetudine, – сказал он, – по установленному обычаю, я предлагаю ввести в Совет тринадцати двух виднейших представителей мира духов природы.

      – Incredibili dictu, – с нескрываемой иронией буркнул леший Афанасий, ни к кому не обращаясь. – Невероятно! А я-то всегда думал, что legem brеvem esse oportet, закон должен быть кратким. Разве нельзя было просто назвать их имена, без долгого предисловия?

      Гном Вигман с укоризной посмотрел на лешего.

      – Мeо voto, – начал он было. – По моему мнению…

      Но Джеррик нетерпеливо оборвал гнома жестом. Он не нуждался в заступниках.

      – Афанасий прав, – сказал кобольд. – Multum in рarvо. Многое в малом. Назову имена. Это нгояма Джелани и эльф Фергюс.

      В конференц-зале воцарилась звенящая тишина. Даже Афанасий не нашелся, что сказать. А крошечные глазки туди, пэн-хоу и тэнгу на какой-то