Хранитель Рода Государева. Алексей Шмаков

даже если полностью ослепну, слишком я близко нахожусь.

      Даже с его физическими возможностями нереально будет увернуться от моего прикосновения.

      Настя дико завизжала. Похоже, ей тоже досталось от взрыва двери, но с такими повреждениями она наверняка сможет справиться самостоятельно. Это не то же самое, что остаться без головы.

      Одновременно с Настей дико взвыл и Голицын. От осознания, что его план провалился, но он явно не собирался сдаваться.

      Я ощутил, как дядя Дима черпает силу, для ещё одного удара, но было уже слишком поздно.

      Прикоснувшись к его шее, я выпустил всю оставшуюся силу, формируя посмертную технику. Плевать, что умру, зато я смогу спасти Настю и исполнить свои клятву и долг.

      Никакой любви между нами не было, и всем известно, что наша помолвка – это политический ход императора. Для того чтобы остудить горячие головы, которые решили, будто род Воронцовых слишком сильно поднялся, постоянно находясь подле императорской семьи.

      Любви не было, но моя клятва и долг перед родом Романовых, никуда не делись.

      Я Воронцов Сергей Михайлович, наследник рода уже не одну сотню лет проливающего свою кровь за императора и его семью. Единственный верный щит, который никогда не подводил Романовых. И я не посрамлю памяти своих великих предков!

      Одним ударом Голицын снёс меня, впечатав в противоположную стену. Но это ему уже ничем не поможет. Нас соединяла тонкая кровавая нить, сквозь которую в его тело вливалась моя кровь всё больше и больше. А вместе с кровью и наш яд, который по достижении нужной концентрации убьёт его.

      Вот только мне, чтобы таким способом справится с Голицыным необходимо влить в него всю свою кровь.

      В глазах уже начало темнеть, когда я увидел, как Голицын падает на колени. Из его глаз начали течь кровавые слёзы. Мой яд отлично справлялся со своей задачей.

      ***

      – Ну как получилось? – раздался уже знакомый ласковый голос, когда я открыл глаза, снова осознав себя в белоснежной медицинской палате.

      – Спасти Настю получилось. – ответил я, вновь привыкая к яркому свету.

      – А себя, значит, нет?

      – Я поклялся защитить её, даже ценой своей жизни. И выполнил свою клятву.

      – То есть, выходит, что клятва выполнена? И если ты снова вернёшься обратно, то уже не будешь обязан спасать свою Настю?

      Какие-то странные вопросы она мне задаёт. И почему после смерти я снова оказался в этом месте?

      Это, что мой личный ад? Мне всё же не удалось спасти Настю и таким образом, меня решили наказать? Типа – гори клятвопреступник в аду. И наказанием тебе будет раз за разом возвращаться в поместье и принимать безуспешные попытки спасти её.

      Тут ещё обязательно должен быть злобный смех за кадром или, что-то в этом роде.

      – Почему я снова оказался в этом месте? – не зная, что ответить на заданный вопрос, спросил я.

      – Потому что умер! – ответили мне с такой интонацией, словно я спросил как нужно правильно дышать.

      – Выходит, я всё