Ганнибал. Второй шанс. Интербеллум. Денис Козлов

величаво несшей воды в полутора километрах южнее.

      Однако сейчас, несмотря на середину лета, травы практически не было видно. Вся долина была усеяна павшими телами людей, лошадей и слонов. Десятки тысяч сражавшихся вытоптали всю траву, оставив после себя только изрытую землю. В местах наиболее яростных схваток лежали груды тел, возвышаясь над окружающим ландшафтом.

      Львиная доля проигравших, те, кто остался в живых, бежали на север, и уже скрылись за холмами, куда вела дорога. На поле боя остались только убитые и пленные. Последних сгоняли победители в специально огороженное повозками место в юго-западном конце долины.

      Часть победителей как раз заканчивала конвоирование пленных, другая часть занималась сбором трофеев, третья поиском и оказанием помощи раненым. Последних переносили обратно в свой лагерь, передавая на руки лекарям и травникам. Впрочем, переносили не всех. Получившим тяжелые ранения, плохо совместимые с жизнью, оказывали «помощь» на месте, быстро и умело перерезая горло. Это была не жестокость, а милость. Проникающее ранение с повреждением внутренних органов означало практически гарантированную смерть после долгой и мучительной агонии, растянувшейся на дни, а то и недели. Умирать, будучи прикованным к постели, тяжелая и неприятная доля, особенно для воинов, привыкших бравировать силой мужеством и ловкостью и встречать смерть лицом к лицу. Поэтому многие из обреченных сами просили прекратить мучения. Такую милость победители оказывали как своим, так и чужим, стараясь не думать, что сами могут оказаться на их месте.

      Потом с мертвого, но еще теплого тела снимали все, что может пригодиться живым, в первую очередь вооружение и снаряжение. Мертвым оно не к чему, а живым может еще пригодиться!

      Командир победителей Хамилькарт Барка медленно объезжал поле, оценивая результаты. Противник ему попался умелый и упорный, и за успех пришлось заплатить немалую цену. Однако он не зря вышел им навстречу из Гадира, двигаясь к верховьям реки Бетис. Мысли Хамилькарта унеслись в прошлое…

      Гадир – самый древний город, основанный в Иберии его народом. Во времена, когда на месте зданий и храмов Картхадашта (да стоит он вечно!) еще свистел ветер и бегали ящерицы, и не было никого из людей, Гадир горделиво возносил свои постройки над окружавшей местностью. В то время его народ населял Ханаан, и предки Хамилькарта жили в окрестностях Тира. Именно этот город, некогда столица всех финикийцев и до сих один из крупнейших в Ханаане выдвинул из своей среды Архелая Древнего, основателя Гадира почти девять веков назад.

      Гадир появился не только и не столько для колонизации Иберии, сколько как главный перевалочный пункт на пути к столпам Милькарта и далее на север вдоль побережья Иберии к Туманным островам. Там, как говорят торговцы, туманы держатся по полгода и бывают так густы, что нельзя разглядеть человека даже днем в нескольких шагах. Климат зимой таков, что лучше замерзнуть сразу, чем долго мучиться. А за островами нет ничего кроме бескрайнего океана и огромных чудищ, готовых проглотить любой корабль вместе с грузом и командой за один присест.

      Ни