Царевна, царица, богатырь и птица. Наталья Филимонова

устало кивнула и вытерла испарину со лба. Рука слушалась с трудом. Противная слабость разливалась по всему телу.

      Отняв вторую ладонь от лба мужчины, всмотрелась в его лицо. Как будто чуть порозовел? Дыхание стало ровнее.

      Вот ведь дура криворукая, мысленно ругала она себя. Как молниями швыряться –  так сколько угодно, а как что полезное сделать…

      Ресницы мужчины дрогнули, и Наина поспешно наклонилась над ним.

      С трудом приподняв тяжелые, будто свинцовые веки, Ратмир попытался сосредоточить взгляд. Мысли путались. Где он? Что произошло?

      Туманное марево перед глазами никак не хотело рассеиваться, однако совсем близко в нем виднелось яркое пятно.

      Моргнув, колдун сумел наконец сосредоточить взгляд. Лицо. Лицо девушки… очень знакомое лицо. Встревоженное, нахмуренное. Растрепанные волосы огненным облаком стоят вокруг головы.

      Разлепить спекшиеся губы удалось с трудом. Голос и вовсе не слушался –  хрип какой-то выходил взамен слов.

      – Конопушка… –  едва слышно выговорил он наконец и попытался улыбнуться. –  А куда конопушки дела?

      Наина растерянно моргнула.

      – Вывела… –  так же тихо ответила.

      Сознание воина упорно уплывало, не давая сосредоточиться.

      – Ну и дурочка, –  пробормотал он, снова закрывая глаза.

      И Наина, все так же сидевшая на полу рядом с колдуном, вдруг отчаянно разревелась.

      *

      – Интересно, он… бредил? Али вспомнит потом? –  Наина все еще всхлипывала, но, по крайней мере, слезы перестали литься бесконечным водопадом. Будто все эти годы, занимая чужой трон и храня его для сестры, государыня регент запирала на замок свои чувства. Все обиды, вину, сожаления и боль. А они копились и копились где-то внутри темным океаном. И вот наконец сосуд переполнился, прорвало плотину. И как не было этих лет, когда несла Наина на себе одна непосильную ношу ответственности за целую страну.

      – Лучше бы не вспомнил, –  практично заметило ее отражение. –  Тебе и дальше править, а ты вон –  от одного слова раскисла, расхлюпилась. Затем ли я столько с тобой работала!

      Не затем. Наина кивнула, хоть отражение и не могло видеть сейчас ее движения. Правительница все еще сидела на полу, а зеркало оставалось на своем месте на столе.

      Впрочем, это не имело никакого значения, ведь зеркало лишь отражало, по сути, ее саму. Такую, какой она хотела бы стать.

      А может быть, и не хотела. Может, просто считала, что такой она должна быть?

      Зеркало было с ней так давно, что голос отражения Наина привыкла воспринимать почти как собственные мысли.

      Правда, голос у него появился не сразу. Сначала это было обычное связное зеркало –  о других таких она услышала много позже, уже в академии. И даже научилась создавать их сама.

      А еще это зеркало предназначалось не ей.

      *

      Дети порой бывают жестоки. А еще случается, они бездумно повторяют сказанное взрослыми, не сомневаясь в безусловной правоте старших. И даже не слишком те слова обдумывая.

      Царю Игнату достались две не