Репутация. Сара Шепард

нормально.

      Я покорно отворачиваюсь к шкафу. Но спиной чувствую на себе взгляд.

      – Малыш, – у Олли встревоженный голос, – что это у тебя на ноге?

      – Ты о чем? – я изображаю полное непонимание.

      – У тебя там большая царапина.

      Мне не нужно даже опускать глаза, чтобы понять, куда он показывает. Царапина с ровными краями у меня на икре сегодня воспалилась и покраснела. Я бережно дотрагиваюсь до нее.

      – Наверное, веткой оцарапалась. Мы с Фредди вчера вечером гуляли по лесу. – Я быстро мысленно прикидываю: погода вчера вечером была пасмурная, но теплая. Вполне подходит для прогулки.

      Олли кивает. Напряжение с его лица уходит, когда он смотрит, как я выбираю платье и туфли.

      – А с Рердоном вчера все прошло гладко?

      Я счастлива, что стою, отвернувшись к шкафу, потому что не хотела бы, чтобы Олли видел сейчас выражение моего лица. Он говорит о детективе Рердоне, который ведет дело Страссера. Вчера он вызывал меня на допрос, поскольку мы с Грегом вместе работали.

      – Все было отлично. – Черт, почему у меня так дрожит голос? – Мне ему и рассказать-то было нечего. – Я хватаю с вешалки кардиган. – У них уже есть какие-то улики, зацепки против убийцы?

      Спиной чувствую, как напрягся Олли.

      – Ты же знаешь, я не могу это с тобой обсуждать.

      У меня сжимается сердце. Я пытаюсь кивнуть, понять, но лучше бы он мне хоть что-нибудь рассказал. Кого копы подозревают? Что они вообще знают? И много ли, соответственно, известно Олли?

      – Могу сказать одно: дело осложняется тем, что орудия убийства до сих пор не нашли, – Олли вдруг решает заговорить. – Когда найдут, тогда и получат этого парня. Или девчонку.

      У меня подергивается щека.

      – А что, если орудия не найдут?

      – Да что ты, найдут, обязательно. – Не выпуская Фредди, Олли направляется к двери. – У Рердона лучшая команда. Они так и перекапывают сейчас всю жизнь Страссера. Что-то мне подсказывает, что «веселая» переписка, всплывшая после взлома, это только верхушка айсберга, который скрывал наш доктор. – Он с сожалением качает головой. – И это говорит о том, что мы никого до конца не знаем.

      Я открываю свою шкатулку с украшениями. Не так уж я люблю их на себя вешать, но сейчас надо занять чем-то руки. Олли, однако, прав. Грегу было что скрывать. И гораздо больше, чем эти дурацкие электронные письма. Меня окатывает жаром, глаза щиплет. Кажется, я сейчас отключусь. Возьми себя в руки, Лора, уговариваю я себя. Ты должна через это пройти.

      Мне нужно пару минут побыть одной, прийти в себя, поэтому я ласково улыбаюсь Олли.

      – Ты мог бы взять Фредди вниз и покормить его? Там на столике бутылочка со сцеженным молоком.

      Перед визитом в полицейский участок я заранее продумала все свои ответы. Рердон держался мягко и доброжелательно, но я почувствовала, что спуску он не даст никому.

      – Вы слышали об электронных письмах Страссера, которые стали общим достоянием? – спросил он меня.

      – Мы все о них слышали. Многие сестры говорили, что это испортит ему карьеру.

      – Можете