Стокгольмский синдром. Стэсс Гор

тебе, ты доверяешь мне. Поэтому нам по приколу играть вместе, – коротко резюмировал Хеллстрем, цепко беря Майю за подбородок, чуть сдавливая, заставляя язык прилипнуть к небу. – Правда, сладость моя?

      Она не могла даже кивнуть, потому просто закрыла глаза. Было ли это теплое чувство еще и про доверие? Возможно. Во всяком случае, ей нравилось, что Саймон здесь. У нее дома, где его тяжелые шаги отдаются в перекрытиях едва ли не до первого этажа. Прямо сейчас она почти кощунственно молилась о том, чтобы хриплый смех Хеллстрема оставался на изнанке ее сознания даже тогда, когда он уйдет отсюда.

      И даже тогда, когда ей самой придется уйти.

      При мысли о смерти, она улыбнулась.

      Саймон отпустил ее, потому что хотел выпить. И они пили вместе, устроившись так, чтобы он мог видеть телевизор, а она – его лицо. Майя просто положила голову на его колени, позволяя Хеллстрему запустить пальцы в ее волосы. Узкое зеленое горлышко «Джеймесон» переходило из рук в руки, пока они прикладывались по очереди, игнорируя принесенные ею стаканы. Майя время от времени закидывалась кубиком льда, чтобы унять пламя, то и дело вспыхивающее внутри.

      Видела бы ее мамочка…

      Эти круги под глазами от полубессонницы, эти красные от поцелуев губы.

      Эти не успевающие подживать царапины и засосы по всему телу, особенно болезненные из которых – на внутренних сторонах ее бедер.

      Сейчас, как никогда, фрекен Нордин была похожа на более чем легкомысленную девушку, но она не чувствовала ни голода, ни жажды, ни недовольства собой. Ей было недосуг подумать даже о красном платье, которое она так опрометчиво оставила в клубе, о том, что ее могут запросто попереть с работы, если об этом маленьком инциденте узнает Йохан. Ее вообще не волновало ничего, кроме собственных ощущений.

      Старшая сестра Майи имела привычку считать ее эгоисткой ровно с тех пор, как отец позволил ей остаться в столице, получить там жилье и не приезжать в Уппсалу месяцами. Как будто Майе могло нравиться то, что она видела там! Как будто это она уговаривала Бригитту выйти замуж, родить близнецов и теперь работать на двух работах, чтобы ее простофиля-муж не парился, разводя мазню, которую искренне считает искусством. Майя прислушивалась к себе, пытаясь понять, как это – быть эгоисткой по-настоящему. Если бы в данный момент ей кто-то сказал, что она нужна дома, что Бригитта снова беременна (с нее станется) или что чертов мир окончательно налетел на небесную ось, она все равно не хотела бы ничего, кроме очередного тура траха с Грешником.

      Ей было бы плевать на все и на всех.

      Усмехнувшись, она потянулась за своим мобильником, по пути ловко избежав руки Хеллстрема, который попытался перехватить ее коротким угрожающим жестом.

      – Хочешь в «Три в ряд» поиграть? – поинтересовался он, не оставляя попыток завладеть ее смартфоном. – Майя, что за хуйня?

      – Предполагаю, что там есть неотвеченные, хочу посчитать…

      – Дай-ка сюда… – Саймон приложился к бутылке и настойчиво протянул руку,