Пять лет рядом с президентом. Виктор Ярошенко

и просили на следующий день к 8:30 прийти на встречу на Пушкинскую улицу в новое здание Госстроя (сегодня там располагается Совет Федерации).

      Зная повадки моих находчивых оппонентов, я попросил секретаря через несколько минут соединить меня с приемной первого зампреда Госстроя СССР, чтобы убедиться, что это не глупая шутка. Трубку почему-то взял сам Ельцин. Я переспросил, действительно ли Борис Николаевич хочет меня видеть.

      – Да, – сказал Ельцин, – хочу, а почему вас так это удивляет? Или вы с утра очень заняты?

      – Нет, Борис Николаевич, я обязательно приеду…

      В приемной Ельцина я познакомился с Александром Коржаковым – телохранителем, будущим руководителем Службы безопасности президента РФ. В кабинет к Ельцину провел меня Лев Суханов – многолетний и, на мой взгляд, преданный помощник Ельцина. Оба произвели на меня вполне нормальное впечатление – обычные мужики, звезд с неба не хватают, но без особых вывертов и чванства.

      Из-за стола встал и вышел мне навстречу для традиционного рукопожатия высокий, моложавый и подтянутый, в хорошо выглаженном костюме и идеально причесанный седой мужчина.

      Хотя над этим иногда подсмеиваются, но у Бориса Николаевича действительно было крепкое рукопожатие. Конечно, я не раз видел его на митингах, но в реальной жизни он оказывал еще более сильное впечатление. Он обладал настоящей харизмой политического деятеля.

      Ельцин попросил меня вкратце рассказать о себе и моей экономической программе, а потом сказал примерно следующее:

      – Ваши предложения по постепенному переходу к рыночным отношениям мне кажутся в целом интересными. В избирательной кампании следует развивать именно эту перспективную тему. Думаю, ваши наработки могут пригодиться в дальнейшей практической работе. Буду вас поддерживать.

      Ельцин, в отличие от Горбачёва и других партийных бонз, не «тыкал», даже если его собеседники, как я, были гораздо моложе…

      Встреча продлилась минут тридцать, не больше. Я обратил внимание на одну особенность Бориса Николаевича. Он начал разговор, задал мне несколько вопросов, а потом неожиданно замолчал и напряженно посмотрел прямо в глаза. Я глаз не отвел и спокойно ответил, по существу. Было заметно, что он после этого внутренне расслабился, и разговор спокойно продолжился. На протяжении нашего многолетнего знакомства было три таких эпизода. Не исключаю, что это был его психологический метод добиться правдивой информации, который он применял в беседах со многими людьми.

      Я увидел, что на левой руке у него не хватало двух пальцев. Как я потом узнал, в детстве он с друзьями пытался разобрать гранату, и она взорвалась. Это доставляло ему определенные неудобства: Борис Николаевич постоянно помнил об этом и старался скрыть увечье, либо сжимая руку в кулак, либо поворачиваясь к фотокорреспондентам правым боком. Пресс-служба президента