Анна и французский поцелуй. Стефани Перкинс

говорит он. – Продолжай свои виноградные банные процедуры.

      – На них была грязь.

      – Ты попробовала хоть одну? – спрашивает он.

      – Нет, на них все еще эти крошечные пятнышки грязи, – я протягиваю одну виноградину, чтобы показать. Сент-Клэр выхватывает ее из моих пальцев и отправляет себе в рот. Я завороженно наблюдаю за его губами, горлом и тем, как он глотает.

      Я колеблюсь. Что предпочтительнее: чистая еда или его хорошее мнение обо мне?

      Сент-Клэр берет следующую ягоду и улыбается.

      – Открой рот.

      И я послушно открываю.

      Виноградинка скользит по моей нижней губе, когда он проталкивает ее внутрь. Она взрывается у меня во рту, и я так поражена обилием сока, что чуть не выплевываю его. Вкус насыщенный, больше напоминает виноградные леденцы, чем настоящие ягоды. Сказать, что я ничего подобного раньше не пробовала – ничего не сказать. Мередит и Сент-Клэр смеются.

      – Подожди, пока не попробуешь, какое из этого винограда делают вино, – произносит Мер.

      Сент-Клэр крутит вилкой в тарелке с пастой.

      – Итак. Как прошел первый урок французского?

      Резкая смена темы вызывает волну мурашек.

      – Профессор Жилле немного пугает. Она вечно хмурится, – я отламываю кусок багета. Корочка хрустит, а внутри воздушная мякоть. О, боже. Я запихиваю в рот еще один кусочек.

      Мередит выглядит задумчивой.

      – Сначала она может показаться грозной, но она действительно милая. Ты поймешь это, как только познакомишься с ней поближе.

      – Мер – ее любимица, – усмехается Сент-Клэр.

      Рашми отрывается от Джоша, который выглядит ошеломленным от прилива свежего воздуха.

      – Она занимается продвинутым французским и испанским, – добавляет Рашми.

      – Может, ты могла бы стать моим репетитором, – говорю я Мередит. – Ненавижу иностранные языки. Единственная причина, по которой тут не стали обращать внимания на мои оценки по испанскому состояла в том, что директор читает дурацкие романы моего отца.

      – Откуда ты знаешь? – хмурится Мер.

      Я закатываю глаза.

      – Она не единожды упомянула об этом во время моего телефонного интервью. Она продолжала спрашивать про кастинг для «Маяка». Будто папа имеет право голоса в этом вопросе. Или будто меня это заботит. Она так и не поняла, что мои кинематографические вкусы более утонченные.

      – Я бы хотела выучить итальянский, – вздыхает Мередит. – Но здесь его не преподают. Хочу поступить в следующем году в колледж в Риме. Или, может быть, в Лондоне. Могла бы учить итальянский и там.

      – Но разве Рим не лучшее место для его изучения? – спрашиваю я.

      – Да, но… – она украдкой бросает взгляд на Сент-Клэра. – Мне всегда нравился Лондон.

      Бедняжка Мер. Втрескалась по уши.

      – А ты чем планируешь заниматься? – спрашиваю я Сент-Клэра. – Куда будешь поступать?

      Он пожимает плечами. Медленно, выразительно и на удивление по-французски. Точно так же прошлой