Неизбежное счастье. Анна Жюсталь

а мы с сестрой переглядывались и понимали, что в очередной раз что-то натворили и скоро наступит наше разоблачение. Но страшнее было то, что у отца подорвется к нам доверие, и чары наших красивых, милых глаз нас не спасут, а он всерьез перестанет нас любить. После переговоров с пострадавшим водителем на обочине вся истина открылась, и папа лишил нас поездки в зоопарк и еще какой-то веселой тусовки. Вдобавок ко всему в наказание мы красили двери от его гаража или мыли нашу машину. Мы продолжали хулиганить еще больше все детство, и родители всегда оказывались в таких дурацких ситуациях, но я благодарна им за то, что свобода выбора никогда не была ограничена, были лишь последствия в виде легкого наказания. Тем самым мы брали ответственность за свои действия и уже понимали, хотим мы рисковать и отвечать за свои действия или нет, так я научилась ответственности за все свои поступки.

      Моя мама не любила готовить, а папа, напротив, готовил очень вкусно и также прививал дисциплину в еде: есть мы садились всегда всей семьей в назначенное время, чавкать, ставить локти на стол и т. д. запрещалось. Но самое страшное, что нельзя было есть сладкое, пока не съела первое и второе. У всех было все хорошо с аппетитом, кроме меня, аппетит был только на сладости, и после того как все расходились из-за стола, я сидела с тарелкой гречки с мясом по 3 часа и испытывала папино терпение, ожидая, что ему надоест сидеть на кухне так долго и он уйдет в комнату, а я спокойно выкину содержимое тарелки и приступлю к поеданию торта. Иногда я побеждала, но чаще он. Вот такое у нас было ежедневное соревнование. Такие ситуации учили меня дисциплине и терпению. Лучше ждать, чем сделать то, что хотят другие.

      Первые травмы

      Когда мне было 14 лет, к нам в гости пришла пожилая папина сотрудница, с которой мама дружила, – впрочем, она со всеми дружила, – и принесла нам новость о том, что у папы есть вторая семья и что уже много лет у него есть другая женщина, у которой есть сын нашего с сестрой возраста, но сын не его. Мне не говорили об этом до последнего, но я видела, что все взрослые чем-то расстроены… Когда мне об этом сказали, я долго не могла остановить слезы: это было предательство. Когда отец приехал, я больше не испытывала к нему любви, и его авторитет начинал угасать в моих глазах, он еще не знал, что мы все узнали, но я вдруг стала называть его на «вы». У нас была видеокамера, и отец всегда снимал на нее счастливые моменты, праздники. Мы c сестрой додумались втихую от мамы вытащить кассету и посмотреть, что же там записано нового, – и в тот момент произошло очное знакомство с его второй семьей. Вот лицо этой женщины, а это ее сын идет за руку с папой по парку… Мы долго смотрели эту кассету с сестрой и не могли обмолвиться ни словом, ведь наш отец, такой консервативный, это не он, а его клон, никак не верилось в реальность. После оказалось, что он не хотел уходить из семьи, но и там все зашло слишком далеко и было поздно прекращать. Он перевез ее с ребенком в Москву,