Расплата за ложь. Михаил Черненок

она.

      – По мужской линии как?

      – Как мартовская кошка.

      – По-твоему это болезнь или распущенность?

      – По-моему, распущенность, переходящая в привычку.

      – Вот и я так же считаю! – войдя в роль, увлеченно заговорил Слава. – Очень жалко кобылиц репродуктивного возраста… пардон, хотел сказать «молодиц», которым следовало бы пополнять демографическую копилку России, а они вместо этого глушат водку, балдеют от наркоты и гибнут в расцвете лет бесплодными пустышками.

      Сидоренко усмехнулся:

      – Шиферова не погибнет. Ни водкой, ни наркотиками она не увлекается.

      – Да?.. А мне о ней рассказывали иное. Недавно ездил в Веселую Гриву на пруд карасей удить, – слукавил Слава. – Там рыбачил старик, словно паровоз дымящий самосадом из трубки. Вот он поведал, будто Шиферова, отмечая свой день рождения, напилась так, что прямо в нарядном белом костюме бултыхнулась в пруд. Представляешь, приехала к пруду в джипе с двумя парнями и…

      – С какими парнями? – не дал договорить Сидоренко.

      – У сидевшего в черных очках за рулем джипа лицо сытое – кровь с коньяком, а другой вроде тебя.

      – Почему вроде меня?!

      – Ну, это так… со слов старика. Сам-то я ни парней, ни пьяную Шиферову не видел.

      – Сколько лет старику?

      – Под восемьдесят.

      – Ого-го! В таком возрасте человек уже имеет полное право на старческий маразм.

      – Возможно. Словом, ты на дне рождения у Шиферовой не был?

      – С какой стати мне там быть? Я даже не знаю, когда этот день. – Сидоренко насупился. – Слушаю я тебя, Вячеслав Дмитриевич, и не понимаю: почему тебя так сильно заинтересовала в общем-то пустоватая Клава?

      – Магазин ее в Веселой Гриве обворовали, – сказал Голубев.

      – Давно?

      – Позавчера.

      – А при чем здесь я?

      – Совсем ни при чем. Просто выясняю круг общения Клавы.

      – Да она во всех кругах – своя.

      – С крутыми «братками» дружит?

      – Сказал же, со всеми на дружеской ноге.

      – Дело в том, Николай Григорьич, что спустя час-полтора после кражи неведомый бандит застрелил вора и, похоже, забрал из его карманов украденные десять тысяч рублей.

      – Вот уж… страсти-мордасти.

      – Скажу больше: на месте убийства обнаружен обломок ласты от твоих «жигулей».

      – Не может быть! – бледнея словно полотно, воскликнул Сидоренко. – Мои «жигули», абсолютно исправные, стоят в гараже.

      – Знаю. Позавчера вечером на станции техобслуживания у них выправили передний бампер, поставили новую ласту и отрегулировали нарушенное схождение колес. Могу тебе показать изъятый у кассирши заказ-наряд, по которому ты заплатил за ремонт сто тринадцать рублей ноль-ноль копеек.

      Побледневшее лицо Сидоренко стало покрываться нервными пятнами. Будто онемев, он уставился на Голубева немигающим взглядом.

      – Ты никому не отдавал на прокат машину? – спокойно спросил Слава.

      – Нет, не отдавал, – чуть слышно ответил Сидоренко. –