Демонология Сангомара. Часть их боли. Д.Дж. Штольц

главе моего смертного войска, – и он обозрел совет, задержал взор на филонеллонском ярле. – Барден, ты один из самых умелых военачальников клана.

      – Там уже не в ходу северный язык, – ответил вместо ярла Теорат Черный.

      – Как такое возможно? – удивился Летэ.

      – Возможно. Ноэльцы давно уже не северяне: ни умом, ни бытом, ни речью. Они говорят на аельском языке, а на нем не говорит наш исключительно северный Барден.

      Ярл Барден кивнул.

      – Мне на этом дрянном юге делать нечего, Летэ, – подтвердил он. – После Гейонеша мне пристало отправиться в Брасо-Дэнто. Раз уж это дерьмо все-таки случилось, то надо подхватить дела Филиппа, пока он будет здесь. Нельзя позволить этому Ямесовскому выродку взять Брасо-Дэнто. Нельзя! Лучше было бы сразу зайти в Глеофию да поздороваться, – и Барден свирепо усмехнулся, сверкнув клыками. – Да вот у нас нет ни осадных орудий, ни большого войска. Так что мы встретимся с этим куском бога там, в Солраге. И я из него всю кровь выпью!

      – Хорошо, хорошо, – согласился Летэ. – Да, в Солраге ты нужнее… Тогда будет лучше, если туда отправится тот, кто владеет аельским языком и знает местные нравы.

      Летэ взглянул на нескольких старейшин, живущих или некогда живущих рядом с югом. Это был рыжебородый Ольстер Орхейс, знающий язык скудно, по общению с приезжими купцами, но все равно знающий. Это были Теорат Черный и Шауни де Бекк, живущие подле порога юга всю свою жизнь, а потому прекрасно владеющие всеми южными и околоюжными языками и наречиями. Это также были и два помещика: Джазелон Дару и его нареченный сын, Тирготт. Они вдвоем занимались торговлей с морским побережьем, поэтому ведали, на чем и как там говорят. Помимо них, имелся еще и затворник Гордий Яхт, живущий в горах Альбаоса севернее Ноэля – изредка он спускался в человеческие поселения, ходил в них, слушал речь и сносно говорил по-аельски, ибо в давние времена, бывало, навещал саму Мариэльд де Лилле Адан, пока не обрек сам себя на одиночество.

      Их было шестеро – тех, кто мог возглавить поход в Ноэль.

      Однако взоры всех были прикованы прежде всего к Теорату Черному. Всем казалось, что именно он должен вызваться первым, чтобы захватить эту золотоносную жилу – Ноэль. Но барон молчал, прикрыв черные глаза. Молчали и прочие. Никто не рвался выразить свою верность.

      Так и тянулось время.

      – Почему никто не желает доказать клану преданность? – спросил грозно Летэ. – Ольстер.Ты века провел у берегов залива и во времена Кровавой войны водил армии.

      Ольстер Рыжебородый молчал и хмурился, положив лапища на стол. Всей душой он рвался к солнечным берегам юга, мечтал когда-нибудь увидеть воочию ласковое море. Но его обуревала смутная тревога грядущей беды. Он не успел ни согласиться, ни отказаться, когда в дело вмешался ярл Барден Тихий. Ярлу не хотелось отпускать от себя своего единственного родственника, поэтому он мотнул седо-рыжей головой и пробасил:

      – Со мной пусть едет! Помощником будет. Дерьмо будем разгребать