Фашисты. Кирилл Рябов

чик с головой воробья. Каждый раз он вздрагивал и просыпался. Вставал, шёл на кухню, курил, пил воду и смотрел в окно на пустую улицу. Тревога не отпускала. И странное ощущение физического неудобства. Как будто его сложили надвое, затолкали в чемодан и закрыли. Селиванов возвращался в постель. Жена тихо сопела, повернувшись спиной. Тёплая, мягкая и нежная. Ему хотелось прижаться к ней. Но он боялся её разбудить. У него были холодные руки и ледяные ноги.

      Утром, выбравшись из очередного муторного кошмара, Селиванов понял, что опять обманул и себя, и жену. Она уже встала. С кухни доносился приглушённый звук работающего телевизора. Лиля готовила завтрак. На часах было ровно десять. Селиванов вышел из комнаты. На сковородке жарилась яичница с помидорами. Чайник выдувал струю пара, готовый засвистеть.

      – А ты хорошо спал? – спросила Лиля, вытирая полотенцем руки.

      – Ну, да, – ответил Селиванов, глядя в окно.

      Улица была пуста, как и ночью.

      – Просто я смотрю, в пепельнице окурков полно. Я вчера, когда ложилась, вытряхнула.

      – Вставал несколько раз, потом засыпал. Какая-то чертовщина снилась.

      – Какая? – спросила Лиля.

      Чайник засвистел. Она погасила огонь.

      – Да я толком и не помню уже.

      – Надо было пустырник выпить.

      – Он же на спирту, – сказал Селиванов рассеянно.

      – Таблетки. Настойку я и не покупаю.

      – А. Ладно, пойду умоюсь.

      Он заметил тревогу в глазах жены и ушёл в ванную. Долго чистил зубы, умывался, причёсывался. Собственное лицо казалось ему отвратительным. Селиванов подумал об отце. Потом о настойке пустырника, точнее, о спирте, который там содержался. Его бросило в жар.

      – Идёшь завтракать? – позвала Лиля.

      – Иду, – пробормотал он в полотенце, которое с силой прижимал к лицу.

      Аппетита, конечно, не было. Жидкий яичный желток одним своим видом вызвал тошноту. Селиванов, почти не жуя, проглотил завтрак. Лиля налила ему чашку чая и стала что-то рассказывать. Он кивал, поглядывая в окно. Слова жены пролетали мимо. По улице прошёл одинокий старик с седой бородой.

      – Смотри, – сказал Селиванов. – На Толстого похож.

      – Кто? Где?

      Она посмотрела на экран телевизора, где человек с лицом уголовника рассказывал о народной медицине, потом повернулась к окну. Старик уже свернул в арку.

      – Там дед был, на Толстого похож, – сказал Селиванов. И уточнил: – На Льва.

      – Ты не хочешь ещё поспать? – спросила Лиля.

      – Нет. Зачем?

      – Ты ведь плохо спал ночью.

      – Нормально я спал, не переживай.

      Он заметил, что жена смотрит на него почти с отчаянием. Она всё поняла. Но ему вдруг стало это безразлично.

      Селиванов закурил и сказал:

      – Погода какая хорошая. Я, наверное, прогуляюсь.

      – Перестань.

      – Что? Почему?

      – Не ходи. Я тебя прошу. Давай дома побудем сегодня.

      Он рассмеялся.

      – Мы и так никуда не выходим. В магазин и обратно. С ума же можно сойти.

      – Пока не сошли, – сказала Лиля.

      – Это пока.

      Она ушла в комнату. Селиванов курил и смотрел в окно. Он заметил, что стекло слегка засрано мухами. Вспомнил, что Лиля уже несколько раз просила его вымыть окна. Она боялась высоты.

      Он стал одеваться. Скинул спортивки и натянул джинсы. Футболку оставил домашнюю, с дыркой от сигареты на животе. Надел ветровку и заметил, что вся его обувь исчезла.

      – Лиля, выйди, – позвал Селиванов.

      Она выглянула из комнаты.

      – Где мои кроссовки?

      – Я их спрятала, – сказала она.

      – Ладно.

      Он открыл шкафчик, где стояли зимние ботинки, старые кеды и дешёвые туфли, подаренные тёщей. Селиванов надевал их всего раз. Внутри было пусто. Лиля внимательно на него смотрела.

      – Прекрати, – сказал он.

      – Это ты прекрати! – закричала она.

      Селиванов заглянул на антресоли, потом под ванну. Продолжать поиски ему расхотелось. Лиля могла просто вышвырнуть всё в окно. Такое уже случалось.

      Некоторое время он обдумывал ситуацию.

      – Знаешь что? Мне плевать! Я и так пойду.

      Он застегнул куртку и вышел из квартиры в носках.

* * *

      Лиля позвонила минут через пять. Селиванов шёл по пустой улице. В соседнем дворе нелегально работала рюмочная с провокационным, особенно для жён алкоголиков, названием «Главная пристань». Туда он и направлялся.

      – Я дам тебе один шанс вернуться, – сказала Лиля.

      Она плакала.

      – Так ведь я же вернусь, – ответил Селиванов.

      – Сейчас! – заорала она.

      – Скоро. Хочу встретиться с отцом.

      – Миш,