Кодекс гражданина Треушникова. Андрей Геласимов

Светлые умы и энтузиасты тридцатых решили, что раз преступности в качестве системного явления в СССР больше не существует, то и предупреждать уже, к счастью, нечего. Повсюду царит конструктивный и ясный дух с полотен художника Дейнеки (который в 1933 году, кстати, все же написал идеологически не совсем выдержанную картину «За занавеской», ушедшую в 2015 году на лондонском аукционе MacDougall’s за 2 миллиона 248 тысяч фунтов). Абсолютно гоголевская ситуация вокруг судебной статистики и криминологии в Советском Союзе середины двадцатого века напоминает мне фрагмент книги «Русская республика» историка Н. И. Костомарова, где он описывает специфику противопожарной профилактики в средневековом Новгороде: «Не видно, чтоб новгородцы принимали какие-нибудь меры предупреждения. Пожары считались Божьим наказанием, и против них можно было защищаться молитвою. В 1342 году владыка со игумены и попы замыслил пост; и ходило духовенство по монастырям и церквам с крестами; и весь Новгород молился Богу и пресвятой Богородице, дабы отвратить от себя праведный гнев небесный».

      Шутки шутками, но судебная статистика в СССР была засекречена на протяжении почти шестидесяти лет, а криминология считалась чем-то вроде лженауки. Обнародование сведений о преступности и судимости признавалось разглашением государственной тайны. Полагаю, требовалась немалая гражданская смелость и сила характера, чтобы в таких условиях ратовать за изменение подобного положения вещей. Профессор Остроумов и его молодая коллега по юрфаку Нинель Федоровна Кузнецова оказались одними из первых в стране ученых-юристов, которые вдохновились идеями профессора Алексея Адольфовича Герцензона и в шестидесятые годы сделали начальные важнейшие шаги в этом направлении. В 1964 году Сергей Сергеевич впервые прочитал пробный курс лекций по криминологии на вечернем отделении, а вскоре в этой инициативе юридического факультета МГУ к нему присоединилась и Нинель Федоровна. В 1965 году, как вспоминает Геннадий Ильич Соломаха, вышло постановление ЦК КПСС о преподавании криминологии в высших учебных заведениях. Анализ социальных причин преступления, а также особенностей личности преступника и его окружения перестал считаться профанацией.

      Вот какими людьми, вкратце, были наставники и учителя Михаила Константиновича Треушникова и всех его однокурсников в период обучения в Московском государственном университете. «Величайшие ученые», – сказал мне о них Евгений Александрович Абрамов. А я не могу не вспомнить еще и строки поэта Николая Тихонова: «Гвозди б делать из этих людей: крепче б не было в мире гвоздей».

      Переходя к разговору об университетской молодежи того времени, а также о специфической атмосфере, которая царила в ее среде, стоит, пожалуй, вновь обратиться к роману советского писателя Валерия Осипова «Факультет журналистики». Мне кажется, ему удалось ухватить особенный дух, присущий тому поколению молодых людей. Вообще, мировоззренческие маркеры