Былинки от Инки. Инна Ивановна Фидянина

торгашами рыбы расквитались.

      Стал тут думать уездный люд:

      как разбойников изжить иль обмануть?

      И зовут они на помощь мужика

      деревенского Ивана Большака.

      Но Большак, он вовсе не гора,

      а всего лишь как три мужика.

      Потёр Иван лобище и смекнул:

      длинны сети рыбацки развернул

      и накинул их на карасей.

      Свистнул мужикам, а те быстрей

      волокут их к центру земли,

      к царской размалёванной двери.

      Выходил царь на злато крыльцо,

      чесал пузо, в ус дул, тёр чело

      и решил, что скот нельзя терять,

      приказал их в армию отдать.

      Ай, как шили мундиры сорок дней

      швеи, мамки, няньки! И взашей

      гоняли ребят-пострелят,

      приходили те глазеть на солдат.

      Вот истёк срок: сто дней, сто ночей.

      Не узнать карасей-ивасей,

      бравые ребята, на подбор,

      сабли востры, головной убор,

      под шеломами морды блестят,

      порубить желают всех подряд!

      «Мы готовы сечь, рубить!» Царю

      вложить бы в голову умище суму,

      а не толстые, смешные калачи

      (предупреждали ведь его врачи).

      А теперь… глазища рыбьи глядят

      выстроившись в бесконечный ряд

      и готовы искромсать весь народ.

      Ещё минуты две и вперёд!

      В ужасе зовёт царь Большака,

      но пока Иван ходил туда-сюда,

      потоптало наше войско народ

      и уже до Германии прёт!

      А в Германии кричат: «Эх, пора

      звать богатыря Большака!»

      Скорописную грамотку пишут

      да почтового голубя кличут,

      и по ветру письмо пускают,

      мол, голубка дорожку знает.

      И пока голубка шла туда-сюда,

      на Руси стояла тишина,

      да в живых оставшийся народ

      нарожал новых деток и вперёд:

      пашем, жнём да снова сеем,

      себя никогда не жалеем!

      Вот и Ивану от печки зад открывать неохота:

      – Больно надо спасать кого-то!

      Пока поднялся, обулся, оделся,

      из дома вышел, осмотрелся,

      караси пол-Европы помяли,

      стеной у Парижа встали

      и уходить не хотят,

      вернуть себя требуют взад:

      то бишь, обратно на небо!

      Но во Франции не было

      умных в голодные годы.

      Побежали спрашивать у Природы.

      Природа молчала долго,

      потом кивнула на Волгу,

      откуда шагал Большак

      примерно так:

      – Ать-два, левой,

      нам бы с королевой

      хранцузкой породниться —

      на фрейлине жениться!

      Подходит Большак туда,

      куда его не ступала нога,

      а там караси в мундирах

      и бравый Ивась командирах:

      стоят, сыру землю топчут,

      о небесищах ропщут.

      И попёрся Иван

      по крестьянским дворам:

      – Нужна машина кидательная

      увеличенная стократенно —

      тварей