Симфония времени и медные трубы. Юрий Юренев

в которых был Егоров до этого.

      Сдав в вещевом складе свои постельные принадлежности и попрощавшись со старшиной завскладом, который когда-то не так уж давно старался лишить музыкантов шинелей, Егоров пошёл в штаб части, чтобы попрощаться с командованием и получить денежные, вещевые и прочие аттестаты.

      Прощание с майором Рамоновым было сухим! Видно было, что майор Рамонов обижен на Егорова за его отказ остаться в части и быть начальником швейной мастерской! На краткий доклад Егорова, что он явился представиться по случаю убытия из части его, майора Рамонова, в другую воинскую часть, Рамонов проворчал:

      – Что же? Сами этого хотели! Как говорится, была бы честь предложена! Насильно мил не будешь!

      – Счастливо оставаться, товарищ майор!

      – Ну что же! Желаю успеха! Будьте здоровы! Желаю счастливо закончить войну!

      Они пожали друг другу руки, и Егоров вышел.

      В кабинете Безродного был и комиссар Герош. Здесь прощание было значительно более душевным и тёплым. Безродный, впервые за всё время, обнял Егорова за плечи и сказал:

      – Жаль мне расставаться с вами, Егоров! Будь моя воля, не отпустил бы я вас! Но делать нечего, конечно, смешно вас делать портным. Благодарю вас и желаю всего, что может быть лучшего!

      Так же тепло попрощался и Герош! Пожимая Егорову руку, он наклонился к уху и тихо сказал:

      – Ну, пока здесь, недалеко будете, заходите, посоветуйте что-либо оркестру, ведь жаль будет, если этот налаженный коллектив распадётся! А без контроля, без руководителя это может произойти в один момент! Правда ведь?

      – Обязательно буду заходить. И чем могу – помогу! – горячо ответил Егоров.

      Документы были уже подготовлены, и прощание со всеми, с кем Егоров хотел попрощаться, было совершено. Но Егорову хотелось ещё раз повидаться со своими музыкантами.

      Но в оркестровом домике была тишина. Никто не занимался, никаких звуков не было слышно.

      Егоров удивился, но вошёл в дом. Навстречу поднялся совершенно неожиданно для Егорова Петров, тот самый Петров, который был определён в качестве «постоянного сигналиста» в штаб части. Петров встал, приложил руку к пилотке и доложил:

      – Дневальный по оркестру, красноармеец Петров.

      Егоров поздоровался с Петровым и спросил его:

      – А где же люди? Где старшина?

      – По приказанию командира части все музыканты направлены на хозяйственные работы.

      – Почему хозяйственные? Куда?

      – Интендант Комлев доложил командиру, что надо срочно перебрать имущество на складе, а людей у него нет, ну тут он напомнил, что оркестр свободен, дескать, капельмейстера-то нет, всё равно не занимаются, так что их можно послать на эти работы. Командир части вызвал меня, дал мне записку для старшины, а мне сказал подежурить в помещении оркестра.

      – Так! Ясно! И давно уже люди ушли?

      – Так точно! Часов в 9 утра. Очень ругались. А уж Кухаров – так прямо из себя выходил. Музыкант, подумаешь, самозванец!

      – А