Пленники вечных странствий. Мария Снежко

замолчала, не договорив, прислушалась. Посмотрела на Эйноррен, та кивнула, мол да, тоже слышу.

      – Песня…

      Нереальный, будто не принадлежащий этому миру голос выводил красивую мелодию. Девушки сами не заметили, как тронув поводья поехали не к степи, а стали углубляться в лес. Ближе, ближе и вот уже почти можно расслышать слова, но тут песня обрывается. Мгновение тишины и новая песня. Уже другая, эта не кажется прекрасной и неземной, но тоже хороша, только по-своему:

      Она как призрак древней башни.

      Она как тень, она как яд.

      Она мертва как день вчерашний,

      Растаявший на солнце град.

      Высокий стан красив и строен,

      Изогнут строгий силуэт.

      Ты не ищи ответа, воин.

      Она смолчит тебе в ответ.

      Она верна другому миру,

      Чужому, чуждому для нас.

      Ее наш светлый Бог покинул.

      Души не видно в бездне глаз.

      Она стоит под серым небом,

      И треплет платье ветер ледяной…

      Как нет души, так нет уже надежды,

      Что обретет она когда-нибудь покой.

      Простоволосая, босая

      Стоит на крыше башни боевой,

      И взор ее орлиный проникает

      В те тайны, что хранили мы с тобой.

      От этих глаз не спрятаться, не скрыться.

      От этих глаз могильный хлад идет.

      Одно спасенье есть – скорее раствориться

      В лучах рассвета, что подарит небосвод.

      А если не успеешь, не сбежишь ты,

      То будешь ты, несчастный, обречен

      Из века в век, поправ свои границы,

      Быть ее верным адским палачом.

      Последнее слово утихло, Кора и Эйноррен сбросили с себя оцепенение. Они обнаружили себя стоящими на широкой поляне с большим костром посередине. Возле костра сидела красивая женщина. Пугающе красивая. Она была совсем одна, но пугала отчего-то больше, чем вооруженная до зубов банда разбойников.

      Великолепное зеленое платье подчеркивало гибкий стан. Ее золотые волосы плавными волнами “омывали” плечи и спину, спускаясь до самой талии. Нежная кожа, будто чуть светилась изнутри, но при всем своем великолепии… Было в ней что-то неправильное, какое-то неуловимое ощущение, привкус чего-то уродливого, устрашающего.

      Женщина сделала вид, что только что заметила своих слушательниц, хотя у них, напротив, ощущение было такое, что она приманила их своей песней. Повернувшись лицом к девушкам, она внимательно их разглядывала, проникая взглядом своих нереальных миндалевидных глаз в самые глубины души. Туда, где хранится самое сокровенное, то, в чем часто люди сами себе не признаются. Тонкие губы растянулись улыбке-усмешке. Внезапным порывом ветра ее волосы отбросило за плечи, и Коратиэль впервые увидела ее уши. Они были острые, как у эльфов, но более тонкие и изящные. Не успев прийти в себя, девушка услышала мелодичный голос, напоминавший шелест весеннего ветра:

      – Хранительница Силы и ведьма… Что же нужно им в неприкосновенном и запретном лесу фей?

      Девушки