Криминальный оракул. Марина Серова

удобный обзор: так она (тьфу, то есть он, он) могла видеть и нас, и музыкантов.

      – Этот в платье – он вас знает? – только и успела спросить я, задержав Арцаха у дверей, чтобы с ласковой улыбкой поправить ему галстук.

      – Да, – кратко подтвердил Арцах, снова сгибая руку в локте, чтобы я оперлась. Он был ниже меня на десять сантиметров, так что, наверное, мы слегка привлекали внимание.

      (Галантный армянский джентльмен и прекрасная леди из Владивостока, держим лица, не расслабляемся.)

      Вот вернуться к прежнему спокойствию и дальше беззаботно наслаждаться концертом не получалось, хоть ты тресни. Внутренне я уже подобралась, как бывает со мной в потенциально небезопасной обстановке.

      Телохранительский стаж, ага.

      От третьей порции вина отказались и я, и Арцах.

      Седой пианист Артур Лаврентьевич в моих глазах окончательно перестал быть уютным толстячком предпенсионного возраста. Спросить бы сейчас Арцаха Суреновича, отчего он вдруг согласился выступить посредником и дал Соколову мои рекомендации… но, пожалуй, это я выясню уже у самого Соколова. Варданян-то попросил меня об этой встрече в рамках «дружеской услуги». Клятвенно заверял, что «никаких обязательств, вы, разумеется, сами решите, браться за работу или нет», и что «за мной будет должок, хоть ночью разбудите – отдавать побегу».

      В финале выступления артисты, все в черном, как на подбор, выстроились на поклон у края сцены. Медленно кланялись, устало улыбаясь друг другу и зрителям.

      Рослая «дамочка» за нашими спинами во время оваций вскочила и, выкрикивая «Браво!», ринулась вперед, придерживая рукой внушительную корзину с цветами. Возле Соколова она оказалась аккурат в тот момент, когда он согнулся в очередном поклоне. Оттого он едва не уткнулся лицом прямо в протянутые ему цветы.

      Если бы я уже охраняла Артура Лаврентьевича, этому субъекту в платье пришлось бы вести себя более сдержанно. А так вышло даже забавно. Соколов, впрочем, цветы невозмутимо принял и так с ними и простоял, пережидая овации: кланяться с этакой корзинищей и дальше было невозможно.

      И спрятать в такой бандуре с цветами можно что угодно, невольно подметила я. Уж я бы ее проверила на предмет всякого излишнего. Бомбы, жучки-маячки, скрытые камеры, яд… Мало ли!

      Но сейчас цветы не были моей проблемой, как и этот трансвестит. Может быть, и не станут.

      …координатор – такой же пожилой и степенный, как музыканты, – не дал нам с Арцахом и шагу ступить от столика. Кашлянул, привлекая внимание, обратился ко мне:

      – Артур Лаврентьевич просит вас пройти за кулисы.

      Ага, щас. Много хочет.

      Арцах нахмурился – похоже, не рассчитывал на такой поворот.

      – И вас тоже, Арцах Суренович. – Координатор не дал моему спутнику и рта раскрыть для возражений.

      Я, впрочем, тоже не успела возразить. Варданян шумно вдохнул и тихо попросил меня:

      – Лучше пойдем.

      Координатор был уже у дверей, явно торопя нас. Ишь ты.

      – Кого ж это вы мне в подопечные