Криминальный оракул. Марина Серова

другой, широкая юбка с оборочками, цветастый платок, не подходящий ни к кофтам, ни к юбке…

      Мой предполагаемый объект охраны выглядел почти так. Разве что из-под левого рукава кофты были видны массивные и дорогие часы, на ногах – фирменные зимние ботинки (кстати, хорошие, прочные, сама такими пользуюсь). Да и платок Василиса спустила с головы, повязав на шею. И то сказать, ей это шло немного больше: стали видны ухоженные темные волосы, которым интересу придавала одинокая седая прядь, слева в проборе. Притом с такой темной мастью и одеждой в ней не было ничего черняво-цыганистого, маргинального-бродяжного, отшельнического. Того, что обычно увязывают с гадалками и так называемым колдовством.

      На фотографиях гадалка представала без очков, но здесь была в них, и это усиливало сходство с учительницей.

      – Сокол мой ясный, явился не запылился! И красну девицу добыл, как я просила.

      – Добрый день, – осторожно поздоровалась я.

      – Василиса Ефимовна Комарова – это Евгения Максимовна Охотникова, телохранитель. Евгения Максимовна…

      Ну, хватит, пожалуй.

      – Я в курсе, что вы гадалка и заинтересованы в личной безопасности. Артур Лаврентьевич настаивает на моей кандидатуре, говорит, что это ваш выбор. Но не смог объяснить, по какой причине вам нужна именно я. – Я бесцеремонно перехватила инициативу. – Если я правильно его поняла, дело не в стаже и не в опыте. Верно?

      «Новая Ванга» смотрела на меня чистым и незамутненным взором, какой я видала у фанатов восточной медитации и прочих практик для душевного здоровья.

      Глаза у моей возможной подопечной оказались светло-карие, с желтыми крапинками. И отчего-то от взгляда их делалось очень спокойно и тут же – очень не по себе.

      В душу смотрит, как говорится.

      – Вы не бойтесь, родная, – ласково произнесла Комарова. – Я вас не укушу.

      Народу вокруг нас было прилично, но никто в нашу сторону и бровью не вел. У меня мелькнула мысль: это не потому, что и эти посетители подставные.

      Появилось ощущение, что Комарова как бы замкнула нас троих – меня, себя и Соколова – в отдельный пузырь в пространстве. И оттого люди вокруг перестали нас замечать.

      Ну, в данный момент «способность головы чуять жопой», то есть интуиция вкупе с субъективным восприятием сообщали мне именно такое ощущение.

      Артур Лаврентьевич стоял с таким видом, словно происходившее было ему давно привычно и приятно, а сам он очутился в самом безопасном месте на земле. Стоял, короче, с бесяще-блаженной физией.

      Во рту пересохло. Я сглотнула.

      – Я верю, – выдавила я. – Верю, что не укусите. Но сейчас надо обсудить важное дело, и я не хочу обсуждать прямо здесь.

      – Здесь безопасно, – возразила Василиса. – Энергетические потоки благоприятные.

      Чуть помолчала и выдала с тем же просветленным видом:

      – Да и этого говнюка Макова тоже не видать.

      – Да, Артур Лаврентьевич говорил, что возьмет его на себя. Просил не беспокоиться по этому поводу, – подтвердила я. – Может, хотя бы присядем